Конечно, в перестроечные годы люди жили бедненько, но у них была вера!
Вера не только в светлое будущее, но и в светлое настоящее! Жить в эпоху перемен -
это ли не счастье! У молодых, как будто крылья за спиной вырастали, а некоторые даже
обнаруживали в себе сверхъестественные способности и творили чудеса в рабочее время!
Сначала инженер Щукин на спор опроверг восточную пословицу: он повторил слово
«Халва» сто раз и у всех во рту стало сладко! А дальше ещё слаще, а потом приторно,
аж до невозможности!
- Далась тебе эта халва! - тягуче сплюнули товарищи по работе, - вот если б колбаса…
- Колбаса! - с ходу подхватил окрылённый инженер, - колбаса! - считайте! - колбаса!..
На сто первый раз и впрямь потянуло сырокопчёным духом, а на третьей сотне товарищи,
с тяжёлой отрыжкой, всё же признали у Щукина дар экстрасенса! И как-то сразу
вспомнилось, что «Экстра» - это была такая водка в застойные годы, будь они прокляты...
Водка пошла легко и так убедительно, что товарищи даже песню запели: Как здорово,
что все мы здесь сегодня собрались!
К вечеру в отделе дым висел коромыслом, причём коромысло не какой-нибудь фабрики
Дукат, а импортное - «Кэмэл» называется!.. Логика событий неизменно вела к девушкам,
но товарищи торопили и Щукин погнал скороговоркой: бабу-бабу-бабу…
Эротическое видение возникло не вдруг, а постепенно, как бы свиваясь из дыма.
Поначалу оно было бледное, плоское, но потом округлилось, зарумянилось и подмигивало,
как на японской открытке! Щукин забубнел энергичнее и видение становилось всё голо- и
голографичнее! А когда завершился сеанс стриптиза, товарищи принялись ловить его,
на ходу сбрасывая с себя пиджаки и опрокидывая стулья! Видение ускользало, визжало, но
Щукин изловчился и остановил его, то есть её, в крепких объятиях!.. Видение, однако,
не таяло, а напротив, грубело, грузнело, и вдруг, зычным голосом уборщицы бабы Любы
гаркнуло прямо в ухо: Да отчепись ты!!
Щукин резко отпрянул, и удивился больше всего тому, что уборщица-то одетая, а сам он…
Не сказать, чтобы совсем раздетый, но и не скажешь, что это интеллигентный человек
с высшим образованием! Но вместо того, чтобы по-быстрому привести себя в порядок,
он смущённо спросил:
- Баба Люба, хочешь халвы?
- Не откажусь! - оживилась уборщица.
- Халва, халва, халва... - уныло начал Щукин.
Халва бабе Любе очень понравилась! Чего нельзя было сказать о товарищах, судя
по кислым выражениям лиц... И где-то, на четвёртой сотне, они вспомнили, что время
позднее, и засобирались. Щукин остановил их широким жестом, словно обращаясь к
невидимому официанту: Шампанского!
И не какого-нибудь краснодарского, а французского - Шато!.. Шато - Шато - Шато…
Возлияние сопровождалось душевным романсом по радио: Очи чёрные, очи страстные...
И зажигательным цыганским танцем бабы Любы, и весёлой разноголосицей коллектива:
Знать увидел вас я в недо-о-о-обрый ча-а-а-ас!!!
- Хочу стихов! - потребовала баба Люба, спрыгнув со стола, - Про любовь!
- Я вас любил! - торжественно объявил Щукин, - Александр Сергеевич Пушкин!
- Пуш-кин! Пуш-кин! Пуш-кин!... - скандировали товарищи, до тех пор, пока на пороге
не появился покойный поэт!.. Но это был Лермонтов. Потому что с усами и в мундире.
А точнее - в униформе охранника. Потому что это и был охранник! Но очень похож...
Ну просто вылитый Михал Сергеич!
- Похож - не похож... - ворчал тот сердито, - Давайте по домам! Устроили тут...
- А вы не хотите халвы? - любезно предложил Щукин.
И тут обрушились на него товарищи:
- Да подавись ты своей халвой!!!