Расширенный текст сообщения на XXVI Международной научной конференции «Хозяева и гости усадьбы Вяземы и Захарово» (Голицынские чтения) 25-26 января 2020 г.
Часть I. Право ходить в гости к поэту
Кого в стране ни спроси, пушкинскими местами (после Санкт-Петербурга и Царского Села) назовут, конечно же, давно и по праву распиаренные плодотворные для поэта псковское Михайловское с нижегородским Болдиным. В первом поэт провел более двух лет в ссылке, во втором – более двух месяцев просидел в холерном карантине. И лишь знатоки творчества Пушкина, обращающие внимание на пометки в его рукописях и заглядывающие в мемуары его современников, назовут не менее притягательным для его музы местом Тверскую губернию (в недавнем прошлом – Калининскую область).
Через Тверскую губернию А.С. Пушкин за жизнь более 20 раз следовал из одной столицы в другую. И всегда в этих своих поездках планировал визиты в имения дворян ее Старицкого уезда – Малинники, Павловское, Курово-Покровское… В отличие от тех же Михайловского с Болдиным, где он вынужден был длительное время пребывать в силу обстоятельств, в тверские края поэт заезжал по собственной воле, в охотку. Долгими днями и неделями гостил в имениях своих друзей и много работал. Подсчитано, что в общей сложности А.С. Пушкин на тверской земле прожил более 100 дней и написал, пожалуй, не меньше, чем в Болдине.
Отчего же тогда старицкие места до сих пор не сделались мемориальными, доступными для всех поклонников пушкинского творчества? Хотя бы теперь, когда и в регионах наметилась повсеместная тенденция уважать собственное историческое прошлое, стараться формировать достойную туристическую среду. По назначению использовать, хотя бы и в коммерческих целях, бренды собственных территорий, наконец.
Ведь вряд ли кому придет в голову оспаривать тот факт, что самый яркий бренд тверской земли – это Пушкин, а вовсе не какой-нибудь Кощей Бессмертный или Козел. А между тем миллионы рублей и десятки тонн бетона вбуханы не так давно в выдуманный какими-то безответственными фантазерами Кощеев бункер под Старицей, по иронии судьбы – еще и невдалеке от реставрированного и ныне действующего древнего Успенского монастыря. И именно тверскому якобы символу-Козлу посвящен частный специализированный музей в центре Твери, до сих пор не удосужившейся сделать хотя бы пушкинским историко-культурным центром хорошо сохранившееся здание гостиницы Гальяни, в которой великий поэт останавливался всякий свой проезд по Государевой дороге. Помните пушкинский михайловский дорожный совет в письме от 9 ноября 1826 года собирающемуся в путь приятелю С.А. Соболевскому:
У Гальяни иль Кольони
Закажи себе в Твери
С пармазаном макарони
Да яишницу свари…»? (1)
В Твери последовательно арендуемая у мэрии один за другим разоряющимися банками (словно противится их деятельности здесь предназначенное самой судьбой под музей здание!) гостиница эта, кстати, – практически единственное место, где, в полном соответствии с исторической действительностью и по логике вещей, следовало бы честно и достойно увековечить память о пребывании великого поэта.
Что же на деле? «Пушкинская» гостиница ныне, по уже сарказму все той же лукавицы-судьбы, даже …сменила адрес! В один вовсе не прекрасный день 2019 года по скоропалительному решению местных властей виртуально «переехала» со своей старой Скорбященской улицы, поименованной так в честь расположенного на ней храма еще допушкинских времен, на улицу имени недавно ушедшего из жизни хорошего поэта тверского происхождения Андрея Дементьева. Отчего? А на ней в старинном отреставрированном здании несколько последних лет располагается Дом поэзии имени А.Д. Дементьева, а также в силу необыкновенных связей в столичных «верхах» и личных «пробивных» способностей вдовы поэта. Что для нее и поддерживающих ее многих известных на всю страну лиц и организаций – без малого тысячелетняя история Твери и какой-то другой, пусть и великий, поэт Александр Сергеевич Пушкин?! Многих тверитян, особенно краеведов, не оставляет мысль о том, что не по собственной воле «приглушивший» собою на этой улице ощущение присутствия Пушкина интеллигентный и достаточно скромный в жизни человек Андрей Дмитриевич Дементьев отнюдь не одобрил бы такого по отношению к собственной персоне «почета». Тем более на улице, исторически названной в честь храма, где венчались его родители, и окрест которого проходило его детство.
Как тверским властям теперь если не устранить, то хотя бы «нейтрализовать» непреднамеренно созданный ими казус – дементьевское доминирование? А, например, на теперешней Дементьевской улице перенести акцент с Дома поэзии на окружающий гостницу Гальяни достаточно компактный Пушкинский квартал. Устроить в нем и музей – хотя бы мемориальную пушкинскую гостиничную комнату, и ресторан с «пушкинскими» названием и меню, и бальную залу с историческими танцами, и «купеческие» лавки с «галантным» товаром пушкинского времени… В гостиничном музее, пусть даже и с неподлинными экспонатами, удобнее всего было бы с помощью современных технических средств рассказывать направляющимся из Твери в ее «пушкинскую» глубинку туристам о том, что им предстоит там увидеть и на что обратить особое внимание. В общем, настраивать путешествующих через Тверь в Старицкий район туристов на пушкинскую волну.
Впрочем, по сегодняшнему настрою местных чиновников и музейщиков чувствуется, что вряд ли в Твери это станет свершением ближайшего будущего. Хотя вопрос уже сегодня стоит достаточно остро. Во всех путеводителях по пушкинским местам Верхневолжья объектом показа в Твери значится гостиница Гальяни. На деле же любопытствующие за свои уплаченные заранее денежки вопреки ожиданиям вынуждены довольствоваться одной лишь табличкой на неаутентичном, перестроенном в советское время фасаде здания. Плюс – пара-тройка комнаток со скудной, почти не привязанной к месту информацией о «бедном приживальщике» Пушкине в чужом ему доме – музее другого замечательного писателя, М.Е. Салтыкова-Щедрина. Еще – пара скульптур советского же времени: на набережной и на площади у театра. Вот вам и вся пушкинская Тверь…
Вопрос мемориализации для начала хотя бы особо ценных старицких пушкинских мест за последнее столетие, с периода изгнания из дворянских усадеб их хозяев – хранителей памяти о пребывании здесь великого поэта и самих потенциальных объектов показа – поднимается в Твери с изрядной регулярностью. Вставая ребром в преддверии крупных пушкинских юбилеев, он всегда порождал экспедиции, научные конференции, многочисленные публикации, но ввиду все-таки недопонимания проблемы властьпредержащими, а пуще того – из-за хронической бюджетной недостаточности Тверской области всегда оставлял очень скромные материальные результаты. (2)
Наиболее существенным достижением в этом плане в довоенный период оказалось создание силами тверитян (тогдашних калининцев) пушкинского заповедника «Михайловское». Не спешите меня поправлять, это не описка. Сегодня даже не все тверитяне помнят, что 29 января 1935 года была образована просуществовавшая до 1944 года огромнейшая Калининская область, в которую входил и кусок нынешней Псковской вместе со всем его Пушкиногорьем – Михайловским, Тригорским и Святогорским монастырем, где поэт похоронен. Создавать пушкинский заповедник с музеем-усадьбой поэта к 100-летию со дня его гибели выпало на долю первого секретаря Калининского обкома партии М.Е. Михайлова и директора заповедника С.А. Семенова.
В те времена в Михайловское «калининские делегации ездили на праздники пушкинской поэзии в качестве хозяев, а не гостей, – отмечает известный пушкиновед тверского происхождения, профессор, д.ф.н. Михаил Викторович Строганов. – Но после войны Пушкинские Горы вошли в состав Псковской области, а Калининская область осталась без своего культового героя. Это и породило возвращение к «своим», домашним пенатам, к памятным местам, связанным с Пушкиным в Верхневолжье. Специалисты о них, конечно, знали, но в общественном сознании они, разумеется, отсутствовали». (3)
Несмотря на внешнюю очевидность порядка событий, с этим утверждением все же безоговорочно согласиться трудно. И Михайловское, как заповедник, родилось отнюдь не из духовно-культурных потребностей самих калининских партийно-советских властей, и якобы более поздняя идея мемориализации пушкинских мест между Старицей и Торжком вовсе не была следствием утраты этими властями собственного «культового героя». То и другое являлось скорее частями единого и единовременного процесса. И проистекало из единого источника – побуждавшего власти к конкретным решениям и действиям достаточно просвещенного, еще «генетически» помнящего присутствие Пушкина «общественного сознания» тверитян.
Не буду перечислять экспедиций по мемориальным пушкинским местам Верхневолжья первых послереволюционных лет, но активная деятельность калининцев по восстановлению «Михайловского» при поддержке А.М. Горького попутно привела к тому, что 17 декабря 1935 года сформировался Всесоюзный Пушкинский комитет. Аналогичные комитеты возникли в самом Калинине и некоторых его районных центрах. В частности, в районном городе Ржеве.
В период с 30 ноября по 6 декабря 1936 года Ржевский пушкинский комитет при поддержке администрации города, редакции газеты «Ржевская правда» и во главе с директором местного краеведческого музея Сергеем Леонидовичем Бычинским предпринял экспедицию по изучению возможности мемориализации «пушкинских» дворянских усадеб в соседний Старицкий район. В этой «вылазке» в числе других участвовал и ржевский учитель русского языка и литературы, краевед-пушкинист Георгий Яковлевич Ходаков (1901-1978), который уже после войны, в 1949 году, к 150-летнему юбилею поэта, возглавит следующую такую экспедицию. Потом – еще одну, и по их итогам напишет достаточно квалифицированные работы по проездам и пребыванию Пушкина в Тверской губернии, заинтересовавшие известного пушкиниста Татьяну Григорьевну Цявловскую. Она поддержала идею Ходакова о создании Пушкинского кольца Верхневолжья, а также заповедника в Старицком районе Калининской области, в который вошли бы все мемориальные места, связанные с пребыванием и творчеством А.С. Пушкина. (4) Ходакову же принадлежит и первоначальная разработка концепции пушкинского музея в Бернове. (5)
Даже склонный и очевидное подвергать сомнению М.В. Строганов с этим не спорит: «…Мы располагаем достаточно достоверными сведениями о том, кто первый «сказал мяу». На первых Пушкинских чтениях в Бернове и Старице, которые состоялись 5–6 июня 1970 года, пенсионер, бывший учитель литературы Г.Я. Ходаков рассказывал о своих былых увлечениях Пушкиным и показал изготовленную им карту населенных пунктов Тверского края, в которых бывал поэт. Поясняя чертеж, Ходаков сделал рукой круг по линии Тверь–Грузины–Берново– Малинники– Старица–Тверь и сказал: «Получается кольцо поездок Пушкина по Тверской губернии!..» Когда чтения закончились, в обсуждении этого доклада и родилось эмоциональное и четкое словосочетание «Пушкинское кольцо». (6)
Идея Пушкинского кольца Верхневолжья окончательно оформилась к концу 1960-х годов, когда Комплексную программу по его созданию и обустройству поддержал Калининский обком КПСС. Калининский облисполком принял решение № 179 от 7 июня 1968 года «Об охране, использовании и благоустройстве историко-природного заказника в Калининской области, связанного с жизнью и творчеством А.С. Пушкина». (7) Увы, как видите – только заказника, а вовсе не, как задумывалось общественниками-пушкинистами, заповедника! И все же теперь запланированное к воплощению Пушкинское кольцо приобретало статус предприятия серьезного, значительного. Оно включало в себя, во-первых, мемориальные старицкие усадьбы Малинники, Курово-Покровское, Павловское. Во-вторых, реальный исторический фон пушкинской жизни – уездный город Торжок и его окрестности: усадьбы Митино, Василево, погост Прутня с могилой Анны Керн. И, наконец, просто замечательные с точки зрения архитектурных особенностей и биографических данных проживавших в них лиц усадьбы Чукавино, Коноплино, Красное, Глинкино, Знаменское-Раек… И все это замыкалось, конечно же, на Калинине, потому что пушкинские музеи Бернова и Торжка создавались как филиалы областного объединенного музея.
Большую роль в реализации этого проекта играли первый секретарь обкома партии Н.Г. Корытков и секретарь обкома В.И. Смирнов. В частности, при их поддержке и под их контролем в начале 70-х годов на Кольце были открыты пушкинские музеи в Бернове и Торжке. Однако в дальнейшем, при смене руководства областью, выполнение мероприятий Комплексной программы застопорилось. Не получило дальнейшего развития Пушкинское кольцо Верхневолжья: из 14 его объектов, намеченных к освоению в музейно-экскурсионном плане, более или менее повезло только пяти. Поскольку властями своевременно не были определены и закреплены на бумаге даже границы и охранные зоны Берновского заказника, самые ценные мемориальные пушкинские места оказались за пределами ответственности должностных лиц, так и остались брошенными на произвол судьбы.
О каких именно местах идет речь, сегодня, к сожалению, приходится напоминать даже тверитянам. Ибо местное официальное «беспамятство» уже дошло до того, что не только старицкую заповедную территорию, но и самого Пушкина с его творческим наследием чиновники от культуры нагло скукоживают в пространстве – самым нахальным образом заталкивают в пределы ограды «облагодетельствованного» ими некогда Берновского заказника. Яркий пример тому – празднование 220-летнего юбилея поэта в Берновской усадьбе в июне 2019 года. Собственными ушами с великим изумлением услышала я на нем дважды громогласно, с трибун, повторенную разными высокопоставленными представителями местных властей почерпнутую явно в пресс-релизе Тверского губернаторства информацию о том, что именно главный усадебный корпус Бернова с окружающим его парком вдохновляли Пушкина на его поэтические шедевры. Что якобы именно в Бернове им были написаны знаменитые стихотворения «Цветок», «Анчар», «Зимнее утро», а также прозаический «Роман в письмах» и фрагменты для стихотворного романа «Евгений Онегин». (8)
Каково? Ведь еще совсем недавно, какие-то лет 30-40 назад, в стране каждый школьник знал, что в Бернове поэт, конечно же, бывал, но не написал там ни строчки. Что «Цветок» и «Анчар» родились у него в Малинниках. А «Зимнее утро» и «Роман в письмах» – в Павловском. А «пестрые» строфы для «Евгения Онегина» он «подсматривал» и собирал в седьмую главу в Курово-Покровском и во все тех же Павловском с Малинниками.
Неправдоподобной представляется мне простая некомпетентность в пушкиноведении областных чиновников от культуры и связей с общественностью. Догадываюсь даже, что корни ее – непосредственно в тянущем таким образом «одеяло» на себя Берновском пушкинском музее. Но все равно, как говорится в таких случаях, как за всю нашу державу порой бывает обидно, так и за дожившуюся до такого позора Тверскую губернию – стыдно…
Не преувеличивайте – скажут мне скептики. Подумаешь, ошиблись берновцы один раз – подали в губернаторство неточную информацию. Да если б только один! Похоже, что эта лживая легенда с легкой руки сотрудников берновского музея гуляет по стране уже много лет. Вот понадобилось мне уточнить кое-что из биографии владелицы старицкого имения Кушниково Анны Петровны Керн – достала со своей «пушкинской» полки что было на ней поновее и, казалось бы, поточнее: в 2016 году вышедшую в свет книжку Лады Фоминой «Муза А.С. Пушкина Анна Керн». И уже на 38-й странице этого специализированного издания наткнулась на тот же самый берновский блеф. О берновской усадьбе здесь сообщается буквально следующее: «Сейчас в здании находится музей А.С. Пушкина, который тоже неоднократно бывал здесь, работал над «Евгением Онегиным» и написал несколько известных стихотворений, таких как «Зимнее утро», «Анчар», «Цветок». По преданию, здесь же родился сюжет «Русалки»…» (9)
Что до последней, то черновики этой поэмы в 1829 году Пушкин в свое послеарзрумское Павловское, где над ней работал, вывез еще из Михайловского. А все остальное Лада Фомина, не присутствовавшая, понятно, летом 2019 года на пушкинском празднике в Бернове, не сама ведь сочинила – явно списала из какого-то показавшегося ей компетентным источника (сноски на него или хотя бы список использованной литературы в ее книге, к сожалению, отсутствуют). Впрочем, в том же, вероятно, источнике почерпнула она также информацию о состоянии усадьбы Полторацких Грузины в Новоторжском уезде Тверской губернии. Там «…до наших дней, – пишет этот автор, – сохранились главный дом с флигелями, служебный корпус, кузница, погреб, валунный мост, пейзажный парк, каменные жилые крестьянские дома (21 дом)». (10)
А ведь уже несколько десятилетий из всего былого каменного великолепия здесь более или менее живы только несколько «крестьянских» домиков да исправно служит искусством местного уроженца, гениального архитектора Н.А. Львова сооруженный валунный мост. Трехэтажный дворец Полторацких со служебными корпусами давным-давно рухнул и долеживает на земле в руинах…
Словно предвидя вероятность в будущем такого состояния не только пушкинско-усадебных дел, но и самой науки пушкиноведения, общественность Калинина и в конце 1980-х годов не переставала настойчиво поднимать перед местными властями проблемы научного изучения, сохранности и развития пушкинских мемориальных мест, которые тогда уже были на краю гибели. В частности, Советский Фонд культуры и его Калининский филиал обратились к администрации Тверской области с предложением посотрудничать на всеобщее благо: создать-таки на территории Старицкого района пушкинский заповедник международного класса «Малинники – Павловское», в который вошли бы мемориальные места, не включенные в Берновский заказник (Курово-Покровское, Марицыно, Кушниково, Грузины, Красное…).
Тверитян в этом горячо поддерживали академик Дмитрий Сергеевич Лихачев, ответственный секретарь Пушкинского Дома Сергей Александрович Фомичев, многие другие известные пушкинисты. Советский фонд культуры под председательством Никиты Сергеевича Михалкова включил этот проект в план мероприятий по подготовке к 200-летию со дня рождения А.С. Пушкина и даже выделил средства на его первоначальную реализацию. По инициативе Д.С. Лихачева в Твери в 1990-х годах с большим успехом были проведены две международные пушкинские конференции с участием ученых-пушкиноведов из 29 стран. Под руководством председателя Тверского Фонда культуры, главного редактора журнала «Тверская старина» Татьяны Константиновны Пушай были развернуты четыре научные экспедиции по обследованию заповедных территорий, разработаны необходимые для регистрации заповедника научные документы и карты, выполнен проект восстановления парка в Малинниках.
Д.С. Лихачев очень хотел, чтобы пушкинский заповедник на Тверской земле появился. Он планировал создать в нем научно-культурный центр Российского Фонда культуры, молодежный пушкинский лагерь и многое другое подобное тому, что было успешно осуществлено Фондом культуры и администрацией Московской области в 1993-1999 годах в таком же когда-то заброшенном месте, как село Захарово в Одинцовском районе.
Но в Тверской области этого добиться не удалось. Не было уже в ней таких руководителей как Н.Г. Корытков и В.И. Смирнов. Несмотря на то что вопрос о заповеднике рассматривался на уровне Правительства РФ, что за девять лет Фондом культуры на этот проект было потрачено более 150 млн. рублей, несмотря на мнения крупных ученых и большой объем уже выполненных работ, это важное не только для области, но и для всей страны дело администрацией Тверской области под руководством губернатора В.И. Платова (страна должна знать своих «героев»!) не было продолжено.
Оно «запнулось», в частности, о категорические возражения директора областного объединенного музея Ю.М. Бошняка и некоторых его коллег. «Ошибочно еще больше пушкинизировать Пушкинское кольцо Верхневолжья! Требовать этого могут только те, кто пытается объять необъятное», – восклицал последний на областной конференции партхозактива, подробный отчет о которой 4 июня 1989 года, накануне 190-летнего юбилея А.С. Пушкина, публиковала областная газета «Калининская правда». Причина категоричности тверских хранителей истории понятная, до боли обыденная: отсутствие финансовых средств на реставрацию на глазах рушащихся памятников – Императорского Путевого дворца, знаменитых усадеб, некогда великолепных храмов… Их в огромной по площади и некогда густо заселенной Тверской губернии – как нигде в стране: просто несчетное количество.
Авторитетно переубеждать тверских музейщиков в пользу Пушкина скоро стало и некому: в 1999 году ушел из жизни Д.С. Лихачев. Столкнувшись с достойным лучшего применения противодействием Тверской областной администрации, Российский Фонд культуры от дальнейшей работы по своему пушкинскому проекту отказался. В последующее двадцатилетие гигантские намерения в разделе «Сохранение и реставрация памятных мест, связанных с жизнью и творчеством А.С. Пушкина» в планах развития области из года в год переписывались с минимальными изменениями, а в реальной жизни ничего так и не происходило.
Если, конечно, не считать того, что территория Берновского заказника постепенно, вследствие какого-то «невзрачного» (практически утаенного от общественности) дополнения к прежнему решению исполкома от 1968 года, сузились до ограды усадебного парка. Что экспозиции некогда активно посещаемого путешественниками музея А.С. Пушкина в Бернове не обновлялись едва ли не со дня его открытия и во многом безнадежно устарели. Что тропинки к берновскому омуту с его испорченным непрофессионализмом исполнителей ландшафтом давно заросли. Что в близком соседстве с Берновом доразворовывается и погибает последнее в стране аутентичное «пушкинское» строение – понафидинский дом в Курово-Покровском…
К 220-летнему юбилею А.С. Пушкина, а именно – 29 мая 2019 года, Тверской теперь уже общественный Фонд культуры под руководством все той же Т.К. Пушай предпринял очередную экспедицию в Старицкий район. Кроме самой Татьяны Константиновны, в экспедиции приняли участие члены Фонда и редакционного совета журнала «Тверская старина» историк и издатель Александр Сергеевич Полосков и я, как журналист, краевед и автор книг и статей об А.С. Пушкине.
Целью мы себе поставили фотофиксацию состояния мемориальных объектов и изучение возможностей продолжения когда-то так успешно начинавшегося пушкинского проекта. Поскольку состояние усадьбы Берново с пушкинским музеем в принципе особой тревоги не вызывало, мы сразу направились по ее окрестностям. В находящиеся по соседству с нею заброшенные Павловское, Курово-Покровское, Малинники, Кушниково...
Все вышесказанное, как говорится, – присказка, введение читателя в тему состояния пушкинского «кабинета» в старицких местах. О том, что конкретно на этих заповедных территориях предстало нашим глазам, – уже в следующей публикации.
Ссылки и комментарии
1 – XIII, 302. Здесь и далее цитаты из произведений А.С. Пушкина приводятся по его Полному собранию сочинений в 16 томах – М., Л., АН СССР, 1937–1959. В скобках римской цифрой обозначается том, арабской – страница
2 – Подробно об этом – «Тверская пушкиносфера», спецвыпуск иллюстрированного историко-культурного, научно-популярного журнала «Тверская старина» – Тверь, 2019, №№38-39
3 – Строганов М.В. Мифология пушкинских мест. – https://lit.1sept.ru/article.php?ID=201001112
4 – «Тверская пушкиносфера». С. 49-52
5 – Там же. С. 61
6 – Строганов М.В. Там же
7 – «Тверская пушкиносфера». С. 57-60
8 – Цитирую по присланной мне по линии Тверского городского клуба краеведов статьи Игоря Мангазеева «Здесь русский дух» на первой странице районной газеты Калининской области «Ленинское знамя» (№23 от 8 июня 2019). Та же – слово в слово – информация через иных штатных авторов в июне 2019 года прошла и в областной газете «Тверская жизнь», и по всем местным телеканалам.
9 – Фомина Лада. Муза А.С. Пушкина Анна Керн. – М.: РИПОЛ классик, 2016. С. 38
10 – Там же. С. 41
11 – В коллаже – фото из семейного архива Г.Я. Ходакова и архива редакции журнала «Тверская старина»