В глаза заходят корабли,
выходят мёртвые вагоны.
Для Солнца свет приберегли
две стороны, ребро жетона.
На полном детских лиц бульваре
свинцовый мчится пешеход
с искусством радости и твари
он ловит день длинною в год.
Из ясных слов туман вползает,
и бьёт по печени, как гриф,
а мягкотелый страх срезает
страстей гноящийся нарыв.
Карниз сорвался с человека.
Стальной, гремит по тротуару, -
вдохнул, вдохнул, и Вечный лекарь
распял печального кальмара.
Ладонь, древесные потуги,
ментол ночей, чей свистопляс
бежит из тела - кровь в испуге!
Жилец роняет смысл из глаз.
Небезразличным ранним утром
на переполненном перроне,
смешлив, на рельсах, узнан смутно
Господь-бревно на постном троне.
25.1.14-20