Старый сказочник из детства в зимнем городе неброском,
он выуживает сказки из февральской синевы.
А душа бежит подростком по наброскам перекрёстков
мимо судеб двухколёсных, легковых и грузовых.
Одиноко и безлюдно. Так бывает спозаранку.
А захочешь быть по-свойски с этим городом на «ты» –
постарайся приобщиться – прицепи себя к изнанке
неприкаянной до боли предвесенней маеты.
А потом… захочешь выше… с трубочистами – на крыше,
где звезда глядит на город, точно пёс сторожевой…
Прогоришь пустой надеждой – может, Бог тебя услышит? –
И «фанера» из Парижа просвистит над головой…
Он потом тебе расскажет, что «сначала было слово» –
пусть знакомо и не ново – просто слушай и кивай.
Всё одно – душа – в лохмотья. И настолько февралёво,
хоть напалмом самогона дыры в сердце заливай!
И куда тебя уносят эти вьюжные зигзаги
совершенно безразлично, потому что… как во сне
на ветру сгорает спичкой твой карманный Копенгаген.
(Так солдатик оловянный растворяется в огне).