Затерянные временем... (Виталий Червонный) / Стихи.ру

   Вечерело, заканчивалась служба...
   Под куполом Спасо-Преображенского собора разносился зычный и громогласный бас диакона. Его пение завораживало и приводило в восторг прихожан храма. Изумительный, с какими-то манящими вибрациями голос сначала поднимался под купол храма, и, наполнившись светом и теплотой, спускался на всех присутствующих. Словами, как говаривали знающие люди, это чудо-пение было не передать, надо было самому слышать музыку, исходящую из сердца, полного любви к господу. Да и сам диакон был весьма знаменитой личностью в небольшом городке. Как мужчина он был интересно сложен, имел высокий рост, на него заглядывались не только многие прихожанки собора, но и остальные женщины. Но что поделаешь, он был монахом, и поэтому местным красавицам только и оставалось провожать его взглядом и вздыхать вдогонку. И имя монах имел подходящее – Владимир, как говорили, был он в ладу с миром, поддерживал со всеми дружеские и душевные отношения, за что его уважали и любили. Был у диакона Владимира небольшой так сказать изъян. Иногда мог он позволить себе выпить в гостях напитки покрепче чая, но на это знающие люди не обращали внимания, с кем не бывает, он такой же человек, как и все.

   После службы диакон решил навестить своего хорошего и давнего знакомого по имени Иван Федорович, к которому частенько захаживал. Спешить священнослужителю было некуда, да и дома его никто не ждал, вот и решил он заглянуть в гости. Да и сколько времени прошло с той поры, сколько воды утекло по великой реке Матушки-Волге. Сейчас никто в городе и не вспомнит, может в тот день был великий церковный праздник, а может быть закончился очередной пост.

   Решив немного разговеться, диакон, выйдя из собора, проследовал к дому, где проживал давний знакомый Иван. Деревянный и двухэтажный дом на два хозяина был расположен на пересечении улиц Тупицкой и Канавы. В одной половине проживал Иван со своей семьей, а в другой его брат Яков.

   Стояла прекрасная летняя погода, солнце еще возвышалось над деревьями, а багровый закат раскинул свои волшебные лучи над землей. Прекрасный вечер таял и постепенно уходил за горизонт.

   Подойдя к дому, диакон постучался и зашел в него.
   – Хозяева, есть ли кто? – дьячок к вам пришел, мимо Канавы шел, да вот и зашел. Рады ли гостю или прогоните к замостью?
   Владимир к тому же был еще и веселый человек, любил шутками да прибаутками повеселить народ. Веселый и жизнерадостный монах.
   – А, это ты пришел, басистый!?, – ну, заходи наш голосистый, – ответил на его слова Иван, также любивший отвесить шуточку.
   Пройдя в горницу, которая находилась на первом этаже, диакон перекрестился и помолился, как это полагается у священнослужителей.
   – Ну, заходи, мой дорогой друг Владимир Александрович, – промолвил Иван, – присаживайся, будь как дома.
   – Знакомьтесь, мой друг, – и Иван Федорович указав на сидящего за столом господина, представил его – это Федор Семёнович.
   Познакомившись и обменявшись приветственными словами, троица расположилась за накрытым по случаю столом.
   Федор Семёнович – мужчина средних лет, выше среднего роста. Его темные волосы были аккуратно зачёсаны назад. Он был одет в пиджак из сукна фабричного производства, на нём были темные брюки, и весь его вид указывал на вполне состоятельного господина.
   Стол накрыли на славу. Дочь хозяина Тонечка постаралась, уважила дорогих гостей. Стол украшали различные закуски, всевозможные наливочки, настойки на бруснике, землянике, свежие фрукты из своего сада, недавно выкачанный мед, так что выпивки, да и закуски было предостаточно.
   – Ну, как вам наши края, Федор Семёнович? – с неизменным интересом и любопытством поинтересовался Владимир у степенного гостя.
   – Знаете, дорогой Владимир Александрович, у вас прекрасные и живописные места, – в свою очередь учтиво отвечал Федор Семёнович. – Вот который раз приезжаю в ваш благоухающий и мастеровой край, в вашу «столицу сапожного царства», и все более и более начинаю вам завидовать, в какой красоте, в каком раздолье вы изволите жить: кругом лесные боры, озера, реки, не край, а сказка, как же здесь красиво.
   – Да, что не говори, Федор Семёнович, места у нас, уж очень замеча-тельные, живи да радуйся, – решил поддержать начавшуюся застольную беседу хозяин дома, – да, вот монахов только очень много!., женщины уж очень обижаются. И вся дружная компания закатилась звонким смехом.
   Сейчас точно и неизвестно, о чем дружная троица разговаривала. На дворе стоял август 1917 года, шел последний месяц лета.
   Диакон Владимир, как священнослужитель имел чаяния о состоявшемся недавно Священном соборе, высказывал своё отношение о восстановлении Святейшего патриаршества, беспокоился и о целостности Империи.
   Россия была в огне, исчезала могучая Империя, одолевало предчувствие погибели самого святого – родины.
   Федор Семёнович, как явствовало из разговоров, имел какое-то отношение к денежной эмиссии, разбирался в финансовых вопросах, вопросах займа и выпуска денежных знаков. В те далекие времена в Отечестве ходило множество денежных знаков, а кроме того, различных денежных суррогатов, как то боны, марки, чеки и т.п., а новые денежные знаки – «керенки», или как их метко называли в народе «орел раздетый или общипанный» быстро обесценивались.
   Повеселев и раскрасневшись немного от наливочек, диакон Владимир, решив взбодрить собравшуюся вместе компанию, запел своим неповторимым и чарующим голосом:
   – Я на паперти стою, громким голосом пою, ох как мне жаль, как мне жаль, что я монах – оглянулся я назад, а там девушки стоят.
   Хозяин дома, их новый знакомый Федор Семёнович, да и сам веселый певец собора дружно закатились смехом. Иван Федорович ради такой забавы вновь наполнил опустевшие бокалы. Вечер удался на славу…

   …А чуть позже свершилась в стране беда, грянула великая октябрьская революция…

   …Прошло с тех пор более пятидесяти лет. В мае 1971 года на одной из улиц старинного и небольшого приволжского городка Кимры вспыхнул пожар. Горел старый полуразрушенный дом, в котором ранее находилась церковная сторожка, а позже в советское время располагались коммунальные квартиры. Причина возгорания дома специалистами так и не была установлена, но на чердаке дома при его тушении пожарные обнаружили небольшой ящик, заполненный частными металлическими бонами. Монеты были различной формы: квадратные, прямоугольные, лепестковые, зубчатые и имели номиналы – 1, 5, 7, 10, 12, 20, 25, 30, 40, 50 копеек, а на некоторых имелись надписи: «Ф.С. Копытин» и «Н.Е. Третьяков».

Дом в стиле Модерн.
г. Кирмы