оставишь рюмку водки на буфете -
в ней непременно заведётся ветер
и мелкая безродная мошка.
а чёрный хлеб, сухарчатый и крепкий,
скукожится, как воробей на ветке
от поминальных слов до посошка.
портрет желтеет, словно лист дубовый,
он дорог, как священная корова,
молитвенен, как Спаса образа.
и за субботой воскресенье снова -
оптимистичней не бывает слова.
весна идёт-бредёт зимою за.
путь памяти извилист, словно речка.
остыли приснопамятные речи,
пустое всё, и сердце и душа.
иссох родник, и плакать стало нечем.
принятие пробудится под вечер:
«предрешено»,- прошепчешь, чуть дыша…