Так, по крайней мере, думала Поля, в последний раз взглянув на удаляющиеся дома, и вытерла слёзы, которые катились и катились…
– Мам, ты чево? Ведь всё хорошо, правда же?
– Варенька, конечно, всё хорошо! Разве у нас с тобой может быть плохо? А? – И улыбнулась.
– Мама, смотри: а чайки за нами летят. Наверное, нас провожают.
– Наверно, – как эхо, откликнулась Поля.
Билеты у них были куплены палубные. Народу, как всегда, много. В трюме тесно и жарко. Конечно, в каюте намного комфортнее, да билеты туда простому смертному не всегда можно купить: или их уже нет (разошлись по родным и знакомым), или денег недостаточно. Но бывает и по другой причине: пассажиры стремятся просто-напросто на этом сэкономить деньги. Вот все и стремятся купить палубные места. И дёшево, и на месте будешь. А неудобства полсуток-то можно и потерпеть. Терпели все, терпели и Поля с Варей, пристраиваясь на своём чемодане. Приближалась ночь, дочка задремала и вскоре заснула, положив голову к маме на колени. А Поля задумалась:
– Куда ехать? Где приткнуться? Образования нет. Денег только на дорогу и на первое время. Родных нет. А про тётку на Украине просто так я председателю сказала, чтобы отпустил. Ну ладно. На первое время попрошусь к тёте Дуне. Как-никак из нашей деревни. Может, пустит на пару дней. А там видно будет.
Думала-думала и задремала…
И снится ей сон: будто идут они по улице в каком-то городе поздно вечером, а в домах света ни у кого нет. И вдруг между многоэтажками они увидели небольшой деревенский дом, а в нём свет. Полина стучится. Дверь открывает древняя старушка:
– Чево вам? В такую поздень!
– Переночевать бы нам с дочкой. Не пустите? Ни у кого больше света нет. Только вот у Вас.
Оглядев их с ног до головы, та коротко кивает:
– Проходите.
А когда зашли, старушка куда-то исчезла, а они оказались в тесной комнатушке с очень низким потолком. Полине стало тяжело дышать, Варя тянула её обратно к выходу, а Полина не могла сдвинуться с места…
В трюме зажёгся свет. Полина проснулась и долго не могла отойти ото сна.
– Что это? Предупреждение? Тогда о чём?
Свет выключили, пассажиры снова окунулись в сон, а Полина так больше до утра и не сомкнула глаз. Думы, которые были в начале пути, возвратились с новой силой…
Областной центр встретил пассажиров парохода моросящим освежающим дождиком. Полина с Варей направились к вокзалу.
– Переждём дождь, – коротко бросила Поля дочке. Варя молча кивнула. Она следовала за матерью, разглядывая асфальт: как-никак он для неё был в диковинку; голубей, снующих по асфальту, удивляясь их количеству.
– Мам, смотри, а они и людей не боятся! Какие смелые! – но Поля прикрикнула:
– Иди давай, не отставай!
Хотя ещё не было и семи утра, но на речном вокзале уже толпился народ и стояла очередь за билетами. Полина с Варей отыскали свободные сиденья и присели. Достав остатки еды, припасённой на дорогу, начали завтракать.
– Полинка? – раздался рядом с ними голос.
Поля подняла глаза и увидела свою одноклассницу Любку Синицину. Обрадовано воскликнула:
– Любка? Привет!
Люба после школы, в сорок первом, окончила медицинские курсы и была направлена на фронт. Была ранена и оказалась в госпитале, где познакомилась с лейтенантом и вышла за него замуж. После войны они приезжали в деревню, но вскоре уехали в областной центр. Слышала, что она окончила медицинский институт и работает в областной больнице хирургом.
– Поля, это твоя дочка?
– Да! Варя.
Узнав, куда и зачем едут Полина с дочкой, Люба предложила:
– А не хочешь поработать в больнице? У нас вечно не хватает санитарок. С жильём помогу. Есть у нас от больницы общежитие.
Полина, не раздумывая, согласно закивала головой. От переизбытка чувств выступили на глазах слёзы…
– Полинка, да перестань. Всё нормально будет! Ты же в школе хорошо училась. Поработаешь, поосмотришься, а там, глядишь, получишь какую-нибудь специальность.
Трудолюбия Поле было не занимать: сначала работала санитаркой. Была аккуратной и внимательной с больными. Прошло пять лет. Видя добросовестное отношение к работе, заведующий хирургическим отделением предложил учиться на медицинских курсах. Окончив их, Поля стала работать медицинской сестрой и вновь стала Апполинарьей Ивановной. Больные про неё говорили:
– У Апполинарьи Ивановны лёгкая рука! Укол сделает – и не почувствуешь. И сама очень добрая и внимательная. Вот бы все врачи такими были!
Варя после окончания средней школы поступила в сельскохозяйственный техникум на бухгалтера. Училась на повышенную стипендию.
Поля на работе подала заявление на получение квартиры, но годы шли, а очередь не двигалась. Вроде бы подходили и под закон: матери-одиночке – в первую очередь. Но Варя стала совершеннолетней, и закон уже был не на их стороне. Они продолжали ютиться в общежитии. Хорошо, что за него не нужно было платить. Жили хотя скромно, но всё необходимое было. Однако Поля стала замечать, что Варя стала её стесняться, особенно при посторонних. А однажды летом, на рынке, когда закупала новую одежду для Вари к следующему учебному году, дочь вспылила:
– Да хватит торговаться! Стыдно уж! Как нищие! Не покупай лучше ничего. Прохожу и в старом.
Поля хотела сказать ей, что это рынок, что там и надо торговаться, но в глазах вдруг потемнело и, прижав руку к груди, медленно сползла на землю… Была вызвана «Скорая», потом месяц в больнице… Дочка приходила редко, ссылаясь на занятость. Чувствовалось, что они продолжали отдаляться друг от друга. Выйдя из больницы, Поля устроилась ещё на одну работу: уборщицей в общежитии, но денег всё равно не хватало. Стипендии дочка уже не получала, стала выпивать. За работой Поля и не заметила, что дочка не ходит на учёбу. Это потом, когда пришло письмо из техникума, почувствовала беду. В нём уведомлялось, что её дочь отчислена из техникума. Были разговоры, слёзы, но всё без толку. Варя не хотела ни учиться, ни работать. Появились сомнительные друзья. Дома иногда не появлялась сутки, а то и двои.
Вот тут-то она и вспомнила про свой сон на пароходе.
– Надо было вернуться домой, в деревню. Всё бы, может, было не так. Я всю жизнь только для дочки и жила. И что теперь? – размышляла Апполинарья Ивановна и впервые почувствовала своё бессилие.
– Может, это мне расплата за то, что уводила чужого мужа из семьи?
Как-то в очередной раз дочка не пришла ночевать. Прошёл день, второй, третий, но Вари так и не было. Забеспокоилась: больше, чем на двое суток, раньше не пропадала. Пыталась искать Варю, но в городе – это не в деревне. Все попытки были напрасными. Написала заявление в милицию о пропаже дочери, но вестей никаких не было. И с ней случился инфаркт.
Лежала в той же больнице, где и работала, только в терапии. Подруга Люба старалась её поддержать, чем могла, но она ждала дочь. Думала, что вот-вот откроется дверь и зайдёт её Варенька. Но она так и не пришла. После инфаркта восстанавливалась тяжело, на работе сильно уставала, и от приработка пришлось отказаться.
Варя пришла домой в один из зимних вечеров перед Новым годом. В дверь позвонили. Сердце у Поли ёкнуло: «Варя?!»
– Кто там?
– Мама, это я, Варя,
Ноги у Полины сделались ватными. Хорошо, что стояла у дверей, кое-как отперла и упала на руки дочери. А когда очнулась, опять увидела больничные стены и у кровати сидела Варя.
– Мама, ну слава Богу!
Были слёзы, извинения и снова слёзы…
В больнице по душам поговорить не удавалось, но Поля заметила перемену: дочка была к ней внимательна и нежна, а ещё заметила, что она поправилась. Подумала: «Не беременная ли», но свои предположения держала при себе.
После выписки из больницы, Варя призналась матери, что ждёт ребёнка, но предупредила, чтобы та ничего не спрашивала об отце. Она заверила, что обязательно восстановится в техникуме (оставалось и доучиться-то всего год) и всё у них будет хорошо.
И, действительно, жизнь помаленьку начала налаживаться. Варя восстановилась в техникуме, но перевелась на заочное отделение и пошла работать кондуктором на автобус. Полина дорабатывала последний год перед пенсией. С тех пор, как уехала из деревни, она не пыталась устроить свою личную жизнь, хотя был тут, в хирургическом отделении, один разведенный, который оказывал ей внимание. Но что-то перегорело в ней по отношению к мужчинам, и она старалась под любым предлогом быть подальше от него. Видя холодность с её стороны, всё своё обаяние переключил на другую.
Жизнь постепенно входила в размеренный ритм: дом, работа, дом. Дочка днями работала, вечерами сидела за конспектами.
Через семь месяцев родилась внучка Марина. Варя оказалась хорошей, заботливой матерью.
Было трудно, но учёбу она не бросила, а летом получила диплом бухгалтера. Её направили работать в колхоз неподалёку от областного центра. Полина к этому времени вышла на пенсию и оставила работу. Главный врач уговаривал её ещё поработать, но она не согласилась.
Варю в правлении колхоза приняли радушно, выделив двухкомнатную квартиру со всеми удобствами в четырёхквартирном каменном доме. Она предложила матери переехать к ней, но та отказалась, резюмировав:
– Нет, Варя, не поеду я к тебе. Нянчиться помогу. Ты поезжай, а Марину оставляй у меня, ни о чём не беспокойся. Вот устроишься, внучка той порой подрастёт, а потом её и заберёшь. Да и личную жизнь, может, наладишь. А нас будешь проведывать, тут недалеко, и всего-то пятьдесят километров.
На том и решили. Через полгода Варю назначают главным бухгалтером – очень уж толковым специалистом оказалась. Недаром начинала в техникуме учиться на повышенную стипендию. А когда Марине исполнилось полтора годика, Варя забрала её к себе. Видя, что мать расстроилась, успокоила её:
– Мамочка, не расстраивайся. Там есть детский садик. Марине с детьми будет интереснее. А ты к нам приезжай в гости в любое время. Может, сейчас поедешь? Места всем хватит.
– Нет, дочка, не поеду. Здесь всё-таки и больница рядом, если что. А ты звони чаще, а то я буду переживать.
– Не переживай, мамочка! Всё будет хорошо!
И, действительно, всё было хорошо. Через год Варя вышла замуж за Михаила, шофёра того же колхоза, где она работала, а ещё через год у них родился сынишка Саша.
Полина визитами своими не надоедала: приедет, навезёт гостинцев, переночует ночку и обратно в своё общежитие. Иногда встречалась со своей школьной подругой, Любой. За чашкой чая вспоминали школу, деревню, односельчан. Но чаще грустила в одиночестве. А ещё зачитывалась романами о любви. Читала и думала:
– У самой-то не случилось счастливой любви, так хоть о ней в книжках почитать.
Читает и плачет, вспоминая своего Ванечку:
– Где-то он. Жив ли? Получил ли тогда моё письмо?
(Продолжение следует)