Мужчина - чудо чудное,
красив, как диво дивное.
Стоял и очаровывал
мои ресницы длинные.
И было всё прекрасно так,
как я мечтала ранее.
Надела платье красное
на первое свидание.
Он, мою очарованный,
сказал, что я божественна.
Что я держала голову,
как королева, женственно.
И что-то из Есенина,
и что-то из Пелевина.
Приплёл еще Высоцкого,
Ахматову и .. Ленина.
Ого, какие знания
в мужчине этом, надо же!
Манеры, обаяние
я оценила сразу же.
И слушала, и слушала
я полчаса доверчиво
его воспоминания
от самого младенчества.
Подумала - ну, искренний!
И склонен к самокритике.
А он - уже рассказывал
о мировой политике.
И гордый был такой тогда,
и ерзал так на стуле он,
как будто с самита сюда
сбежал ко мне под пулями.
Мужчина - просто высший класс.
Рубашка - отутюжена.
Он попросил вино для нас
и с дыркой сыр для ужина.
И девяносто семь минут
я слушала о Сталине.
А у него была на лбу
холодная испарина.
И я пошла тогда на бунт -
мне делать было нечего.
Я говорила пять секунд,
а после он - занервничал.
Я знала всё его досье.
Побед его недюженных.
И мне завидовали все,
...кто с ним еще не ужинал.
Рука моя у головы.
Мои ремарки скудные.
Какое скучное, увы,
моё ты диво чудное.
Ты рассказал мне раз пятьсот
о Бродском и о специях.
Я где-то больше двух часов
сижу с тобой на лекции.
Тебе, красивый, сделать "стоп",
мне кажется - немыслимо.
Ты рассказал в минуту сто
историй мне бессмысленных.
Потом спросил: а может я
болею чем хроническим?
И проронил: "Не утомил?",
наверно, механически.
А после - посадил в трамвай
к сомнительной компании.
И говорил, что увезешь
из Киева в Испанию.
И написал - мол, что скрывать,
ты мне судьбою суженый.
А я считала - ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ
сказала слов за ужином.