Закинув улыбку в структуру белков собственных,
С болью в лице продвигаясь по улице телом,
Я менял координаты на плоскости старого парка.
Парка, который объемом насыщен стал в целом.
Я видел деревья, зашитые в плоскость земли.
Небо, сутуло склоненное к толще газона,
Листья квадратные, вбитые в конус ветви.
Им срываться до осени нет никакого резона.
Липкая масса угрюмых скамеек замызганных
Хватала за руки, пыталась забраться в глаза.
По железным конструкциям вверх, к треугольному солнцу,
Винограда тянулась, как вектор прямая, лоза.
Арматура цветов, что пробила асфальтную сухость,
С одичалым оскалом сосала плоды радиации.
Насыщалась до рвоты, плевалась на землю нектарами,
Коротала часы в предвкушении осенней кремации.
Я смотрел на сумбурную тучу избитых птенцов.
Их природы создатель наличием крыльев обидел.
Я менял координаты на плоскости старого парка.
Но людей я не видел. Нет, людей я, конечно, не видел…