Судили бедного поэта,
По сути, не за что,
В стихах, прочитанных им где-то,
Какой-то, там, намек.
Он, щурясь, в зал смотрел несмело,
Где взгляды жгли костром
И о раскаянии советы,
Набором скучных слов.
Кипели громкие дебаты,
- Народа враг, страны,
Наденьте робу арестанта,
Сожгите все стихи.
В тот судный час его сознание,
Рождало строки вновь,
Где добродетель в мироздание -
Христовой капли кровь.
Он был не здесь, не там, а где-то,
Не телом, а душой,
В краю, рождающем поэтов,
Во славу или в упокой.
Он отвечал, порой невнятно,
И даже невпопад,
И было каждому понятно,
Его не пощадят.
Судье легко давались строки,
Металла скрежет, сталь,
Суда регламент очень строгий,
- Так, подсудимый, встань.
Тут ясно всё, последним словом
Ты осознай вину
И в дом казенный, пред дорогой,
Конвойные уж ждут.
Но вместо сонного признания,
Отрывки из стихов,
Как вздох последний в покаяние,
Надежды островок.
В огне сгорающие строки,
Волнительно легки,
- Я всё приму, любые сроки,
Не жгите лишь стихи.
Все молча слушали поэта,
Дыхание затаив,
- Погорячились малость, где-то,
В крамоле обвинив.
И вдруг, судья спросил поэта,
- Какой сегодня день?
А тот ответил - Вроде лето,
В стране календарей.
И приговор, как избавление,
- Его нельзя судить,
Он не в себе, и всё на этом,
Его пора лечить.
Судили бедного поэта,
Судили не за что,
В стране, зима где, даже летом,
Но люди, всё ж с душой.