где-то там за тридевять зим и лет
катит солнце — охровый апельсин —
по небесным выгулам журавлей,
по воздушным замкам для мнемозин,
по пластичной выставке облаков —
то табун лошадок, то стая рыб,
по слезливым письмам дождевиков,
льющих воду искренне и навзрыд.
катит солнце — охровый звонкий мяч —
мимо тань в болонье тире джинсе,
мимо дина рида и «вери мач»,
мимо винни пуха и всех-всех-всех
над зелёным дубом (ау, толстой),
над гусыней-мамой в кругу гусят,
над доставшей сызмала запятой
меж «казнить», «помиловать» и «нельзя».
а за речкой дремлет сосновый бор,
где брусничник лаковый спит во мху,
и смола янтарна, и разговор
про года с ведуньей — «ку-ку? ку-ку!».
не кукуй мне, дурочка, сотню лет,
век гостями полными, но одной…
где-то в детстве катится через свет
шарик солнца — ёлочный, охряной…