В Авиньоне на картах когда гадали,
трефы вышли, едва отвернулся.
Но карты правды нам не сказали.
Заштатный Орфей к Евридике вернулся.
Ещё типа какого-то карты сулили –
высоченный вроде такой блондин.
Что с того? Мне чуть голову не проломили,
когда я сидел в трактире один.
А теперь напротив - жизнь подпевает
мелодии скрипки моей цыганской,
чистой, как дымка, что в небе тает,
серафимско-узбекистанской.
И она, мелодия, словно панна,
словно трава, что никто не косит,
словно Наталия – Александра,
но та Наталия, что не бросит.
Трудом день полон под шум акаций.
Луч золотится в волшебном гроте.
Похоже, как выразился Гораций:
hoc erat in votis.