Последний свой северный отпуск в 1990 году мы с семьёй уже проводили в посёлке Эсхар, под Харьковым, где накануне, год назад, жена купила для нашей семьи свой дом, о котором мы мечтали, живя на севере. Конечно и дом, а особенно приусадебный участок производили удручающее впечатление. Сам дом капитальный – стены из шлакобетона толстые литые, но всё остальное требовало замены и ремонта.
В сад было страшно заходить. Это как надо не любить родную усадьбу, чтобы превратить её в мусорку. Попытаюсь описать то, с чем мы столкнулись. Во-первых сад был очень старый. Сажался в одно время со строительством дома в начале 60-х. Полтора десятка огромных старых груш, яблонь, слив, абрикос и вишен могучей стеной стояли по всему участку, начиная от дома и уходя вглубь сада. Между деревьями буйно колосились заросли малины и ежевики. Везде, куда ни бросишь взгляд, кучами лежали отходы кухни, консервные банки, битые бутылки и всё остальное, что нормальный человек выносит на мусорку. Всё это "добро" густо было переплетено густыми зарослями пырея. В двух местах в саду громоздились завалы из старых, когда-то срубленных и не убранных деревьев. Единственная тропинка вела к "скворечнику", типа "сортир", стоящему сразу за старым флигелем. В общем, дел предстояло невпроворот - "отдыхай" – не хочу!
И мы с женой "впряглись". В первую очередь за неделю я выгреб верхний слой мусора из сада, чтобы не поранить ноги о битое стекло и острые края железяк. Затем вырубил весь старый кустарник, который не давал перекапывать землю. А уж затем мы с женой, приступили к перекопке участка. Копать приходилось на глубину до полуметра, чтобы добраться до основания "культурного" слоя, насыпанного за три десятилетия прежними хозяевами. Копку затрудняли сплошные корневища от деревьев, кустарников и пырея. Я вгонял с трудом острую лопату в землю, потом с другой, третьей и четвёртой стороны и только потом я выковыривал квадратик почвы, которую уже Таня крошила и выбирала из неё стекло и железо. Этой работы нам с лихвой хватило до конца отпуска. Уже в последующие два года после возвращения с Севера, я вывез древесные завалы, вырубил и выкорчевал старые деревья и мы посадили свой молодой сад.
Улица Островского, где стоял наш дом, крайняя в Эсхаре. Сразу за ней идёт теплотрасса, за которой растёт дикая рощица из бузины, тёрна, старых груш и осин, которую местные жители из прилегающих домов превратили в мусорку. Как я уничтожал эту мусорку, боролся и отучал бросать мусор жителей улицы возле своих домов, после моего возвращения с Севера, отдельная история. Каким всё это было, довелось увидеть моей сестре Лиле, которая приехала посмотреть наш дом и погостила несколько дней у нас.
Что интересно, в доме была канализация, но только для ванной. Моя семья всю жизнь жила в городских квартирах и нам как-то было некомфортно бегать в вонючий сортир на улицу, тем более, ночью. А как зимой быть, в ведро нужду справлять? И я быстро купил компакт унитаз, разветвил канализацию в ванной комнате, подвёл воду и мы почти сразу после заселения стали цивилизованными пользователями туалета. Но "скворечник" на улице меня раздражал своими "ароматами" и внешним видом и я решил его ликвидировать, как "пережиток прошлого." Каково же было моё удивление, когда я, разобрав верхнюю часть сортира, обнаружил под ним мощный фундамент, выполненный из сложенных друг на друга десятков кузнечных наковален и тисков. Соседи, когда я им об этом сказал, смеялись: "Так хозяин бывший был слесарем на станции, вот и пёр всё, что плохо лежало с производства домой, для строительства."
До этих пор дети у нас были некрещёные. Крестить детей во времена коммунистического режима было чревато. Я помню, какой скандал был на БРЭС, когда комсомольцы Арутюновы, покрестили своего первенца Олега. Ведь тогда церковь контролировалась КГБ и служителей культа заставляли "стучать" на молодёжь, крестившую своих детей. Вот мы и ждали, когда будет послабление в этом вопросе и мы выйдем из комсомольского возраста. В 90-м году, когда в стране уже был бардак и всё шло к развалу Союза, мы решили – пора и в отпуске начали к этому готовиться. А поскольку мы из местных знали считанное количество людей, то кандидатур на выбор крёстных было – пересчитать на пальцах одной руки. Знали мы семью брата Саши Рожкова (нашего северного друга) и для Максима взяли в крёстные его жену – Любу. Крёстным у Макса согласился быть сосед – Сергей Лымарь. Для Яны мы пригласили крёстной Свету Бобкову, (вторую жену отца нашего друга Миши Бобкова), которая жила в Чугуеве и крёстным - брата Тани – Витю Борискина, который как раз гостил у нас.
В день крестин настроение было праздничным и мы, заказав такси, повезли всех крёстных к Свято-Покровскому собору, главному и самому старому храму Чугуева, возрастом более 300 лет. Света Бобкова должна была подойти, так как жила неподалёку от храма. К сожалению, её мы так и не дождались. Я бегал к ней домой и стучал и звонил, никто не вышел, хотя Бобковы были дома. Позже мы узнали и причину этого поступка – обида Бобковых на мою Таню, с которой Света поделилась претензиями к мужу. "Благодаря" дурацкому желанию побыть миротворцем, Таня влезла в их конфликт и всё закончилось обидой обоих Бобковых. Сколько же можно говорить глупым женщинам – "Милые бранятся - только тешатся", а ты влезешь и будешь "крайним".
Вот так мы встали перед неразрешимым вопросом – где брать крёстную для Яны. Время крестин подошло, нас торопил батюшка и пришлось попросить первую встречную женщину исполнить эту роль. Сами крестины прошли нормально, если не считать того, что крёстной дочери стал человек с улицы.
Главное событие этого отпуска, конечно же - целая авантюрная эпопея с покупкой машины. В ней было столько нервов, приключений и событий, что их пришлось разбить на три отдельные истории, которыми я поделюсь с вами в ближайшее время.