W. Shakespeare
Sonnet CXXX
Глаза её на солнце вовсе не похожи,
Коралл гораздо губ её красней,
И если волос — шелк, то шелк изношен
И грязен, как любимой снег грудей.
Дамасских роз я видел много разных,
Но их не вижу на её щеках,
И есть на свете запахи приятней,
Чем исходящий от любимой аромат.
Люблю её речь слушать, хоть и знаю,
Что музыка мне во сто крат милей,
Клянусь, богини поступь я не разгадаю,
А та, которую люблю, ступает по земле.
Но все ж, любимая моя так же прекрасна,
Как и любая, в чью честь ложь так громогласна.
*
Небольшой комментарий.
Сонет являет собой злую насмешку над модными во времена Шекспира высокопарными стихами о любви, восхваляющими и "обольщающими" возлюбленных их авторов. Поэт, кажется, припомнил все возможные клише подобной поэзии: сравнение глаз со светилом, кожи — со снегом, губ — с кораллами, походки — с походкой богини, волос — с тонкой золотой ювелирной проволокой (в оригинале: "If hairs be wires, black wires grow on her head" — "если волосы — проволока, то на её голове растёт чёрная проволока", я заменил на шёлк, решив, что так будет понятнее читателю, ибо сегодня обычное для шекспировских дней сравнение едва ли можно услышать, в отличие от расхожего "шёлка волос". Так лёгким движением руки я практически заставил смеяться Шекспира и над своими стихами), восхваление, выходящее за рамки даже здравого смысла (что-то в стиле "любимая моя пахнет всех роз прекраснее"). Особого пояснения заслуживает эпитет, подобранный для описания кожи возлюбленной. В то время как множество поэтов сравнивают кожу любимых со снегом, Шекспир описывает её словом "dun" (грязно-бурый). Во-первых, это слово стоит здесь вместо ожидаемого читателем "dark" ("тёмный", действительно ожидаемый эпитет, тем более для читателей Шекспира, то есть его друзей, знающих "смуглую особу", которую любил поэт), хотя и гораздо лучше рифмуется с "sun". Во-вторых, довольно частым употреблением этого слова было словосочетание "dun cow" ("бурая корова", "бурёнка" — если хотите). Наконец, в-третьих, оно созвучно со словом "dung" ("тюремная камера, пол которой покрыт навозом"). Так что просто "грязный снег" в моём переводе — ещё довольно мягкое сравнение.
В "ключе" же сонета Шекспир говорит о том, что он не намерен лгать и приукрашать действительность, но действительно любит Её. Его сонет, в противоположность бесчисленным высоким любовным посланиям, не ставит своей целью обольстить объект любви, его цель — искренне рассказать о глубоком чувстве безусловной любви к Неизвестной, со всеми её недостатками, о чувстве, проникающем глубже и дальше внешности.
Интересно, что существующие переводы это сонета (при большей художественной ценности) совсем не передают ни ироничной переклички с высокопарной поэзией, ни граничащей с грубостью чистой искренности Шекспира, отчего порой переводы 130 сонета больше походят на то, что этот сонет высмеивает, нежели на собственно оригинал. В общем, и я особо не уверен, что справился.