1
От тех земель, чьё древнее нагорье
Венчает неприступный Арарат,
До побережья Западного моря,
Куда уходит солнце на закат,
От Фригии до скифов и мидян,
От Палестины до касситских станов,
Меж Газой и высокогорным Ваном,
Где править будет не один тиран,
Здесь расцветут Ашшур и Ниневия,
Аккад, Шумер, Дамаск и Вавилон.
Здесь ждут Шаммурамат её златые
Года, когда на ассирийский трон
Её наследство вдовье возведёт,
Что столь коварно будет ей добыто.
Так месть и снисхожденье Афродиты
Эпохи новой начали отсчёт.
О ней и Ктесий, уроженец Книда,
Напишет, и великий Геродот,
Что будут звать её Семирамидой.
И время имя это не сотрёт.
И свой, едва заметный глазу, свет
Я проливаю на легенду эту,
В которой дщерь Априма и Деркето
В истории оставила свой след.
2
Такой весны она ещё не знала.
В тот год исполнилось пятнадцать лет
С тех самых пор, как ей родною стала
Семья Симасса. И она в ответ
Платила им любовью и теплом.
Но время шло. Шаммурамат взрослела.
И, совершенство обретая, тело
Уже шептало разуму о том,
Что детства дни, увы, не бесконечны,
И время поднимает новый пласт.
Нет ничего того, что было б вечным.
О том учил ещё Екклесиаст.
И наступившей юности пора
Уже свои акценты расставляла,
И много новых красок добавляла
В то, что казалось ей ещё вчера
Не столь приметным, даже – непонятным,
Не столь влекущим. Но теперь она,
Расставшись с тем, ушедшим безвозвратно,
Как будто пробуждалась ото сна;
Как будто кокон покидала свой,
И юным мотыльком, расправив крылья,
В котором сила билась, и бессилье
Понять, что так тревожит ей покой.
«Ты стала взрослой. – Так ей говорила
Марьям. – Не бойся этих перемен.
Они тебя одарят новой силой.
И этот дар иных не знает цен.
Смотрю в твои глаза и вижу я:
Не одного повергнешь ты мужчину
В его безумств коварную пучину.
Будь осторожна, девочка моя.
Мне не дано судить о том, что будет.
С тобою дальше. Знаю лишь одно:
Твою судьбу вершить богам – не людям.
Когда-нибудь, покинув дом родной,
Шаммурамат, ты многое поймёшь:
Что есть добро, есть зло, есть равнодушье,
Предательство и верность, и бездушье,
И правда есть в людских словах, и ложь…
Однажды ночью видела во сне я
Богиню Афродиту, дочь моя.
Три спутницы несменных были с нею.
Покорность ей и преданность храня,
Как три сестры, не превзойдя ни в чём
Одна другую ни лицом, ни телом,
В полупрозрачных одеяньях белых,
Стояли молча за её плечом.
Я понимала: это – сон. Но всё же
Столь явственно я видеть их могла!
И потому Морфеевою ложью
Виденье это я б не назвала.
Узнать их – мне не стоило труда.
Кто слышал о прекраснейших харитах,
Тот поимённо знает эту свиту,
Что с Афродитой всюду и всегда:
Ликующая вестница Аглая,
И Талия, и Евфросина с ней.
Их видя пред собою, не могла я
Пропавшей речью овладеть своей.
И тишину нарушила тогда
Сама богиня. Так она сказала:
«Марьям, я вижу, ты меня узнала.
Но я не причиню тебе вреда.
Оставь свой страх. Он не оправдан ныне.
Я здесь, чтоб рассказать тебе о том,
Кто всё же та, что стаей голубиной
Воспитана была в лесу густом,
А после дом твой стал приютом ей,
Где выросла она с детьми твоими,
И где супруг твой подарил ей имя –
Шаммурамат. Заботой голубей
Спасённая от смерти неизбежной
И выросшая средь людей, она
Твоей любовью безгранично нежной
Была весь этот срок окружена.
Пришла пора узнать тебе, Марьям,
Об истинном её происхожденье.
Кому она обязана рожденьем –
Доподлинно известно лишь богам.
Так знай теперь и ты: Семирамида
Зачата смертным. Плод же понесла
Бесстыжая Деркето, чью обиду
Простить я и доныне не смогла.
Но не за местью я пришла к тебе.
Кто заслужил её – уже наказан,
И гибелью возлюбленного связан,
Свой дух и облик обративши в бег.
Я здесь затем, чтобы тебе поведать,
Чья кровь течёт в твоей Шаммурамат.
Все эти годы миновали беды
Её и дом твой. То был мой пригляд.
Я берегла вас от любых невзгод,
Хранила вас от всяческих напастей.
И не было иной над вами власти,
Чем та, что ныне речь свою ведёт.
Как Зевс был защищён своей эгидой
Из Амалфеи, что спасла его,
Так впредь и я беречь Семирамиду
Клянусь в стенах жилища твоего.
Тебе, Марьям, судьбу вручила я
Спасённой мною дочери Деркето.
Я не нарушу своего завета.
И впредь Семирамида – дочь твоя!
Воздай свою хвалу за это Сину.
Когда б не он о милости воззвал,
Ко мне явившись с дочерью и сыном,
Иной бы рок младенца ожидал.
На просьбу отзываясь их, меня
Направила одна из ипостасей –
Любовь! И будет лик её прекрасен,
Насколько этим озабочусь я!»
Такую речь в ту ночь я услыхала
Из уст богини, что явилась мне.
Теперь и ты, Шаммурамат, узнала
Ту тайну, что в моём открылась сне.
Её уход был столь же мне незрим,
Как и мгновение её прихода.
Да будут те благословенны воды,
Что жизнь ей дали подвигом своим!»
3
«Я возношу тебе хвалу, Киприда!
Я – участи заложница своей.
Дитя богини! Я – Семирамида!
Возлюбленная стаей голубей.
Я Малым Пантеоном сочтена
Достойной на великие свершенья.
Когда-то Афродитовым решеньем
От неизбежной смерти спасена.
Родившая меня! Твоим порокам
Пятном на мне возлечь не суждено!
На то есть воля Девы ясноокой,
Чьё капище тобой осквернено.
Вина твоя ко мне не перейдёт!
Я за твои ошибки не в ответе!
Пусть твой позор одну тебя лишь метит –
Уродством тем, что плоть твоя несёт!
О, дщерь Урана с Геей, Мнемозина,
Избавь меня от памяти о ней!
Ужели я в грехах её повинна?
Дай мне забыть о матери моей!
Дай Леты мне спасительный глоток,
Возлюбленная Зевсом титанида.
К тебе взываю! Я – Семирамида!
Забвению предай её порок.
О ней ни знать, ни помнить не хочу я.
Марьям – моя единственная мать!
А та – пускай средь мутных вод кочует,
Дабы своим обличием пугать
Тех, кто бросает в волны невод свой
С челна над той пучиною бездонной.
Когда б на то не милость Посейдона,
Смогла б она найти себе покой?
Вскормившие меня! Пером я вашим,
Чтоб за своё спасение воздать,
Венец свой до скончанья дней украшу.
И будет это мне напоминать
О том, пред кем долг не оплачен мой.
Теплом своим меня оберегая
От стужи, и от голода спасая,
Свершили незабвенный подвиг свой».