Живущим ныне горе, веку горе!
Жестокость, зло заполонило мир.
Когда-то князь великий был кумир,
Любовь толпы сквозила в каждом взоре.
Теперь в монастыре и наг и сир,
Не думая о будущем позоре
Прощения у господа просил.
Став жертвою неистового сброда
Скончался он от бесноватых рук…
Спасти была не в силах от сих мук
И принадлежность к княжескому роду.
Некто, чьего имени летописи не сообщают, завопил, что прежде, чем уйти из Киева, следует расправиться с Игорем. Его призыв подхватили другие голоса, и жажда крови мгновенно обуяла толпу. Тщетно Владимир Мстиславич и прочие городские головы старались удержать народ от бессмысленного и гнусного злодейства. Горожане были полны решимости довести начатое до конца. Ипатьевская летопись рассказывает, что Игоря, еще живого, протащили на веревке с Мстиславова двора через площадь Бабий Торжок и добили на «княжем дворе».