Реве та стогне...
Шумел камыш, висела хмара,
и ночка тёмная была.
Одна возлюбленная пара
всю ночь гуляла до утра.
Ревёт и стонет Днепр широкий,
волну вздымая, ветер взвыл:
весенней ивы ствол высокий
к земле безжалостно склонил.
Сычи в гаю угомонились,
туман над речкою поплыл,
и Патриарх взошёл на клирос,
когда Лимонов опочил.
Огромный спрос возник на маски
по разным странам всей Земли.
Затихли песенки и пляски.
Людей тревоги потрясли.
В реке севрюги нерестились,
а нам уже не до севрюг.
В поход пошёл коронавирус
и устрашил весь Мир вокруг.
По всем углам таятся плаксы
без свежей пищи, без потех.
Иссякли склады пипифакса.
Притих весёлый детский смех.
На Ниле лотос и папирус
обильной зеленью взошли,
но людоед-коронавирус
всю радость душит на мели.
Приток больных повсюду вырос.
В привычной жизни перекос.
Какой Солон, какой Озирис
умерят вспыхнувший хаос ?
Прильнёмте к фотогалереям -
к иконам всех творцов судьбы*,
и к главам стран и архииереям
направим пылкие мольбы.
Меж тем пандемия, всё ширясь,
страшит людей лютее гроз.
Откуда ж ты, коронавирус ?
Чей ты подарок, чей ты вброс ?
Коронавирус - бич людей,
но есть, возможно, автор бучи.
Когда отыщется злодей,
повиснуть должен, вроде Дуче.
Учёный бес, отнюдь не скорбник,
задумал новый чумный пир.
Большой Дракон надел намордник
на сразу устрашённый мир.
В мою тревогу раз от разу
вторгается былая песнь:
безумный враг наслал заразу:
боеприпас, а не болезнь.
Задумался: в какие бить литавры ?
Быть может, всё же выручат врачи ?
Не мы ль очередные динозавры,
и выживут одни сычи ?
Вокруг всё множатся кадавры.
Пророки дискутируют насчёт,
кто крепче: итальянцы или мавры ?
Кого на что Фортуна обречёт ?
Примечание.
*Кандидатов на "иконостас" - много. Легион спасателей. Запись открыта.
Поп-культура
Ведётся спор о поп-культуре,
но важно выяснить, кто поп:
возможно, людоед Циклоп,
возможно, проповедник хмури.
Вот жаворонок взмыл в лазури.
Не то погромный Агитпроп
строптивых загоняет в гроб,
открывши светлый путь халтуре.
Был благостный мыслитель Мень.
Был Галич, крепкий, как кремень.
Подобных им держали в страхе.
Кого-то усмирял ремень,
другой спешил подальше в тень...
А кто-то не боялся плахи.