Когда незадолго до смерти у Фридриха Паулюса спросили,
что бы он сейчас сказал жителям Сталинграда, он ответил:
«Я хочу перед ними извиниться»...
***
Это было в тот год, когда мой пятилетний отец,
ухватившись за бабкину юбку, учился не хныкать,
он пытался понять, почему над посёлком – свинец,
а в отцовском дому – фриц гуляет, не вяжущий лыка.
Это было в тот год, когда дед мой петлял сквозь снега,
От врага зарывая себя самого - среди мёртвых.
Ведь не жизнь, а родная земля всем была дорога.
Пробирался к своим… То ли к Богу шёл дед, то ли к чёрту.
А в одном из боёв, когда выбрался всё же к своим,
Вдоль солдатского строя бежал, раздавая патроны .
Это был Сталинград. И судьбу разрушающий взрыв -
Дед остался лежать среди копоти, крови и стонов.
Он не помнил себя… Дальний госпиталь – вот его дом.
Но в палате сказал кто-то: “Сталино... Это в Донбассе!” -
Деда адрес родной! И медсёстрами в сорок шестом
Привезён на носилках солдат в дом, что вспомнил не сразу.
Это было в тот год, когда каждый молился и ждал.
В плуг впрягалися бабы, а дети глодали коренья...
Это наша страна, за которую каждый стоял.
И история наша, что с кровью вошла в поколенья.
...
Это было в тот год, когда мирные почки берёз
Наполнялись весной, но ещё не успели раскрыться.
…Фридрих тихо стонал, вспомнив тот сталинградский мороз.
И шептал в никуда: перед ними хочу извиниться.