В небе хмарь, в воде чернила - Лондон осенью пропитан.
Кровь рябина уронила в равнодушный зев гранита.
Бусы алые застыли в первой наледи канала.
Хлещет дождь по Пикадилли, мокнут кирасиры в алом.
Фонари в тумане блёклы, фонари в тумане слепы.
От тумана плачут стёкла, но причина слёз нелепа:
просто осень – что ж тут плакать. Предпоследняя декада
ноября. На сердце слякоть – вот когда бы плакать надо.
Кровь ли в жилах застывает или воды Инвернесса?
Да, такого не бывает. Это, доктор, мне известно.
Так, метафора от сплина. В остальном у нас всё гладко.
Только нож, вонзённый в спину, тупо ноет под лопаткой.
Но, от сумерек не взвоя, не дождаться ласки ночи.
Что со мной? А что со мною? Просто мир не очень прочен.
Просто мне из шкуры зверя выдираться слишком больно.
Просто я не очень верю в то, что делаю с собою.