Воскресные сумерки на улочках Симферополя тихи и безлюдны. Двое мужчин– один с пакетом мусора, другой с батоном и бутылкой кефиру в авоське– разминулись и через десять шагов замерли на месте, чтобы оглянуться и робко сблизиться.
.
И происходит между ними разговор о коронавирусе. Авоськонос вспоминает прежние времена и жалеет, что они не вернутся. Мусорщик нахваливает Путина и клянёт себя за то, что так долго не верил ему. Первый замечает, что в мусорном пакете вирусов больше чем китайцев. Второй ему на это о литре кефиру, где полезных бактерий не меньше чем итальянцев. Ловлю себя на мысли, что не знаю, чем бактерии отличаются от вирусов. В полночь почитаю в Википедии. Спорщики просят меня рассудить: когда и чем всё это кончится. Я мотаю головой:
– Это никогда ничем не кончится. Помните, Горбачёв сказал то же о перестройке. Неверящие, мы только посмеялись, а вышло по сказанному.
.
Они трагически вздыхают и сутулятся. Наступает тьма. Мимо нас ковыляет старая женщина в мехах. Она скулит и жалуется: этим летом не поедет в Италию. Мы отворачиваемся с пролетарской гордостью и молчим в ответ. Пахнув дорогими духами, она уходит в беззвёздную темноту– неслышно и так медленно, словно впереди ждёт её сама смерть.
.
– А вы бы поехали, например, в Солсбери?– интересуюсь без всякой иронии.
– С вирусами, с бактериями?
– Нет. Налегке на танке. Если Родина прикажет?
Они выпрямляются и бодрятся как могут.
– Мы готовы... В общем, вопрос в деталях.
– Именно!– радостно восклицаю я.– В деталях кроется чёрт.
Немного порассуждав о том, как хорошо, что в Конституцию России впишут Бога, а не чёрта, мы расходимся по своим делам.