Некоторый беспорядок
Великий Ухогорлонос,
дублёр Навуходоносора,
нам вирус глупости занёс.
Горит дурак в огне позора.
Песец ушёл за Абырвалг.
И зоопарк без бегемота.
Несётся в бездну катафалк,
рулём вертя, изгнав пилота.
Не тиф, не оспа, не чума —
но приспособишься нескоро.
А мир легко сошёл с ума
и принялся тесать заборы.
«Отдай хамон, Тутанхамон!
Хотим всего, везде и сразу!»,—
бастует жёлтый покемон.
Орёт и делится заразой.
Явись, настырный Мойдодыр!
Надрай тела до чистой сути!
Засунь в пылающий тандыр
останки мерзкой медвежути!
Мой руки, друг, перед едой.
И ешь, пока свезло помыться.
Беда останется бедой.
А прочее прочтёшь по лицам.
Хорошо забытое старое
Холера развивается нормально.
Холера ясна — что ещё сказать.
Кровь расцветает термидором алым.
Кристаллом соли плавится слеза.
А помидор не знает термидора.
И птички продолжают щебетать,
Пока идут глухие разговоры,
О том, кто будет выжившим из ста...
Наш поцелуй, холерою приправлен,
Становится опасней и острей.
Не выходите, граждане, из спален.
Забудьте о дыхании морей.
Увидимся чуть позже, после мора.
В каком-то из дозволенных миров.
И пусть холера рассыпает споры,
Летит на звёзды перхоть от ковров.
Люди последних дней
Шли по экранам сводки.
Он пересёкся с ней
Там, где садились в лодки
Люди последних дней.
Зная, что всё на деле
Хуже, чем даже в снах.
Дрожь, проходя по телу,
Преображалась в страх.
Он до сих пор и не был.
Лишь собирался быть.
Чтоб, распрощавшись с небом,
Злую освоить прыть.
Жуткую сказку вместе
Выпало им читать.
Друг — утверждалось в тексте —
Другу они под стать.
Муж не полез, конечно,
В крохотный их ковчег.
Лишние будут вечно
Сечься, как мокрый снег.
Там, где садятся в лодки
Люди последних дней,
Всадники режут глотки
Верных своих коней.