А город обязательно застынет,
захваченный стеклянной тишиной,
окутанный сиянием Богини,
явившейся на небо в час ночной.
Холодный лик проходит мимо сотен
ослепших окон, серебристых крыш,
могил дворов, провалов подворотен,
кричащих размалёванных афиш...
Случись тут быть живому — усомнится,
что поутру растаёт лунный лёд
в пожаре огнедышащей Царицы —
и станет свет. И птица запоёт.