Я не знаю, как по-другому. Все свои чувства и эмоции я выражаю в стихах, и это единственно возможный для меня способ — это сделать. Не то чтобы у меня нет языка или недостаточно словарного запаса. Дело совершенно в другом. Именно таким образом, у меня получается донести либо до человека, либо до самой себя полную картину чувств или событий. Даже знаете не просто полную, а скорее детально верную. Мой стихотворный посыл всегда нравиться адресату, но, видимо, как в случае и с самой собой смысл, так и не откладывается в голове. Смысл - как урок, как веха которую не стоит проходить повторно, или же, в простонародье - грабли, на которые не стоит наступать. Мы абсолютно не приспособлены к этой жизни, никто из нас – абсолютно. Ведь если будем честными сами с собой хотя бы в редкие минуты внутричерепной тишины, то мы уже не сможем убежать от мысли о собственной неприспособленности к жизни, к планете, к взаимоотношениям между людьми. Да, определено, мы цепляемся своими сильными сторонами личности за насущный и порой до того обрыдлый быт. И все мы такие разные в панцире своих личных сильных сторон. Мы выглядываем из-за этого панциря как из-за щита уверяя в глубине души себя в том, что уж мой панцирь, всем панцирем панцирь! Да и не панцирь — это вовсе, а я и есть. Это ведь у меня такой внутренний стержень? Или же, это у меня такой стальной пробивной характер с нотками чрезмерной ответственности и тяге к самоорганизации? Да и абсолютно верно! Это ведь я обладаю внушительной сферой влияния - в силу моего обширного круга знакомств? И, конечно же, это мной столько времени и сил затрачено на то, чтобы обеспечить себя абсолютным финансовым благополучием? Да… в общем список опять можно продолжать бесконечно. Даже чрезмерная невинность - как черта характера тоже панцирь.
И вот эти панцири - они действительно защищают нас. И мы подобно крабам сбрасывая свой панцирь, топаем до следующего. И сил нам, как правило, хватает как раз для того, чтобы до него дойти, а после в порядке очереди жизненного пути, выбрать себе подходящий. Смешно сказать, но только сейчас, и сама задумалась как много общего у людей и у крабов.
У любой мысли есть посыл, а у любой присказки мораль.
Все мы прячемся под ним от одного огромного валуна, который мы никогда не видели, но наша генетическая память не позволит нам и усомниться в том, что он нас обязательно раздавит если мы «снимем руку с пульса». А ещё где-то в «море» есть большая акула - просто невиданных размеров, и поговаривают, что их намного больше одной. А ещё, море волнуется там в темноте глубин, уж очень неспокойно. А, если, обычный шторм перейдёт в беспощадный и без разборный апокалипсис - мы все должны быть готовы. Но, мы не готовы и никогда не будем готовы. Всё зависит лишь от того на сколько крепка сила нашей «видимости». Физическая и моральная сила, но сила видимости. Да и выбор далеко не велик. Разве что как ты будешь смотреть на эту жизнь? Из-за панциря - надёжно защищённым, пусть только на уровне видимости и подсознания. Собирать по кусочку, в силу угла обзора каждого отрезка своего жизненного пути, более полную картину мира. Ты будешь ближе к вероятности пройти этот жизненный путь от начальной и до конечной, максимально допустимой нам крабам вехи, а после передать это потомкам под заголовком опыт. Или же ты скинешь панцирь и пройдёшь бочком, но от бедра и с широко раскрытыми глазами, попутно рассказывая другим, как действительно всё устроено. Но, беда в том, что за панцирем и так все в курсе, а ты, в свою очередь, снял раковину совершено не для того чтобы всем рассказать о правде. И в своё весьма короткое время пути на широкую ногу, ты пополнишь список культовых личностей крабов, которых будут помнить и чтить за то, что ты осуществил их мечту. Именно поэтому имена этих крабов не замыть и не иссечь временем, ведь они это мы, те мы, которые рискнули и знали, что риск не оправдан в случае если ценность твоего жизненного пути измеряется годами.
А Под панцирем мы все донельзя одинаковы. Как миллиардные близнецы из одной всеобъемлюще любящей утробы матери. Мы девственно чисты наивны и в тайне мечтаем о таком же чистом неподкупном счастье и любви. Которая на поверку будет чище чем горный хрусталь. Все мы уродливы все неказисты. Все изуродованы бременем чистым.