Некто Краузе зашёл в один из астраханских музеев. На полу за цепями лежал роскошный старинный ковёр.
От таких ковров в Голландии и осталось название «астархан»…
Да… Был ковёр-самолёт, но на нём либо сидели – ели, либо спали – дурака валяли.
В конце концов, у таких ковров-самолётов один конец, не в штопоре порваться, а стать для моли пищей.
Некто Краузе вышел на улицу из местного музея. Ему в лицо ударил ветер со страшным напылением.
«О! это не АстраХАНь, это DasterHan!» - сделал он для себя новое открытие.
Некто Краузе услышал вздохи своего знакомого, казака Дорофеева…
–Почему так тяжко мне последнее время, не знаю… Депрессия сосёт нутро…
–Депрессия по-древнееврейскому «отход от цели… От правильного курса».
–Не знаю. Как будто не то сделал или вообще не сделал…
–Избавиться от несбывшегося невозможно! По крайней мере, на сегодняшний день.
Некто Краузе в глупые дни нового времени припоздал на работу.
–Почему опоздал на работу?
–Зарплата на два месяца отстаёт, а тут на двадцать минут позже пришёл и такой базар!?
–Всё равно! Дисциплина трудовая должна быть!
–Дисциплина? Какая-то у нас однобокая дисциплина…
Некто Краузе в юные годы писал сочинение на всем известную тему – КАК Я ПРОВЁЛ ЛЕТО…
Он написал коротко: «Как я провёл лето? Как колибри… – от цветка к цветку, а потом сидел дома
с синяками на роже».
Некто Краузе находился на Кудыкиной горе вместе с киногруппой.
Там происходили видеосъёмки. Он стоял в стороне в группе местных. Ему захотелось пошутить:
–Что, мужики? Не пора ли гору Кинокудыкиной назвать?
Но провинциалы оказались – профинциалами и пытались побить любителя реплик. Дважды…
Некто Краузе смотрел концерт по телевизору и бурчал:
–Стыд потеряли вместе с верхней одеждой…
Некто Краузе вспоминал:
–В старости вам захочется нырнуть в детство и юность: хапнуть там позитива.
Только вопрос – а был ли у вас там позитив? И, что вы подразумеваете под этим?
Меня там чуть было совсем не зареволюционизировали, даже присягу воинскую
я воспринял так душевно, будто автомат мне дают на всю оставшуюся жизнь.
Некто Краузе однажды написал письмецо, начало которого гласило:
«Человек с руной ИНГ, поздравляет любимого человека с руной ДАГАЗ»…
Перечитав послание, он решил заменить первоначальные слова на другие, подумав,
это «всё равно, что дарить ноты людям далёким от музыки».
Некто Краузе заметил в центре города рожу одной местной знаменитости, автора трёх нецензурных изданий.
Тот сетовал:
–Чем дальше в лес, тем меньше сосен…
–В чём загвоздка?
–Подходящего сюжета не найду. Творческий застой налицо.
–Дело не в сюжете. Дело в пустоте головы! Сюжет нужен? Записывай!
Джон Леннон был. Пел! Застрелили! Плохо пел? Хорошо пел! Со смыслом.
Мой отец жил на свете белом. Воевал, выжил. У меня друг есть,
у которого ум всегда куда-то мчался, мчался и умчался. Записываешь? Записывай!
В ступе не только воду толкут, в ней и летают. От нас далеки и вчерашние и завтрашние дни.
Художники не живут – они Гоголепствуют! Книга – творческий процесс от первой буквы до последней точки.
Книга – процесс обоюдный. Не мечтай стать знаменитостью.
Всё может закончиться плачевно, как живым погребением Гоголя.
Некто Краузе после посещения Японии вдруг запел:
–Сенсеи, Сенсеи… Кругом одни Сенсеи…
Некто Краузе после посещения Востока заявил:
«Был в Японии… не видел ни одного японского городового.
А у нас про них на каждом шагу можно услышать».
Некто Краузе, гуляя по парку, отметил:
–Сейчас всё проще! Раньше сэлфи на ФЭДе, захочешь, не снимешь.
Некто Краузе слушал жалобы казака Дорофеева:
–Знаете, у меня соседка… какая-то чёкнутая. Представила, что она скрипка и уже 2-ю неделю
ломится в квартиру ко мне и кричит: «Ты мой смычок! Поиграй на мне!»
–Ну и поиграл бы, раз баба хочет.
–Ты, что? Я в нотной грамоте профан!..
Некто Краузе слушал рассуждения казака Дорофеева:
–Когда Запад проигрывает России в войнах, то всё больше и больше расцветает,
пышнеет и становится краше. Забавно!
–Что ж тут забавного. Дурят нас в чём-то.
январь 2020