1 «Мама, неужели тебе тридцать лет?!
Ты ведь совсем не похожа на старушку!»
Сережа
Мальчик смешной круглолицый
Смотрит, недоумевая,
Забросив свои игрушки,
С вершины десяти лет:
«Мама, тебе разве тридцать?!
Но ты же у нас молодая!
Мама, ведь ты на старушку
Совсем не похожа, нет…»
Мама смеялась звонко.
Бессильно бледнел завистник.
В песенных переливах
Праздник звенел над рекой…
Устами ее ребенка
Глаголила истина .жизни:
Мама была счастливой,
Красивой и молодой.
Вырос ее парнишка.
Умом удался и статью.
Быть собирался ученым.
Или возглавить завод.
С фотомоделью Маришкой
Уже говорил о свадьбе…
Но рухнул тюльпаном черным
На судьбы тот страшный год.
11
«Афганистан болит в душе моей.»
Николай Турчак
Какой оголтелой ночью
Решил помраченный разум
Послать на чужие войны
Лучших своих детей?!
И кто, потупивши очи,
Нехотя и не сразу
Назвал «ошибкою» бойню
В пятнадцать тысяч смертей?
Жарким песком, как пеплом
Покрыта земля за речкой.
В этом логове духов
Горы, как пьедестал.
В каждом солдатском сердце
Осколок застрял навечно.
Болит в израненных душах
Поныне Афганистан.
…На сером могильном камне,
Где снимок десантника в форме,
Разбившись, дожди косые
Пунктирный оставили след.
И обезумевшей маме,
Упавшей на свежий холмик,
Слышится голос сына,
Словно из прошлых лет:
…»Когда стреляли душманы,
Я честно в бою сражался.
Я выполнил долг солдата
В ответ на плевок огня.
Я очень боялся раны,
Но, мама, я не задержался,
Я стал впереди комбата,
Чтоб пуля попала в меня.
А что ж ты седая, мама?
Тебе еще только сорок.
Ты ведь у нас молодая,
Твой еще долог век…»
Черною местью ислама
Кружится черный ворон.
Мать онемела, рыдая.
Меркнет солнечный свет.
111
«Мы никогда не забудем подвига
Наших солдат.»
Андре й Ивонин.
А жизнь, не зная покоя,
Виток начинает новый,
Стрелки бегут по кругу,
Время не затормозить.
Помня погибших героев,
Мамы, сироты, вдовы,
Поддерживая друг друга,
Заново учатся жить.
«…Вот я, мой мальчик милый.
Достал тебя дождь вчерашний?
Зонтик бы взять, но ты ведь
Так не любишь зонты.
Опять на твоей могиле
Свежий букет ромашек.
Никак не могу увидеть,
Кто же кладет цветы…»
Увидела. У оградки
Женщина в час заката
С цветами одна сидела.
В небе копилась гроза.
Внезапно ожгла догадка:
«Это же мать комбата!
Да как же она посмела!
Как мне посмотрит в глаза?!
Пусть это общие беды,
И боя без жертв не бывает,
Война не футбольные матчи,
Приказ – и ни шагу назад.
Не все приходят с победой,
Кто-то всегда погибает.
Но почему мой мальчик,
А не ее комбат…»
И сразу же спохватилась:
«Что ж я несу такое!
Да станет язык мой крюком!
Я, видно, схожу с ума!»
А женщина оборотилась,
Взглянула с немой тоскою
И с тяжкой душевной мукой
Заговорила сама.
«Я знаю твою немилость.
И чту твое горе свято.
Понятен мне вопль безответный,
Вырвавшийся не раз.
Но если бы так случилось –
Мой сын твоего солдата
Спас, погибнув при этом,
Ты так же страдала б сейчас.
И людям сказать не смела:
Все пожимали плечами –
Что ж ты страдаешь об этом,
Ведь твой не погиб на войне –
А ты бы в бреду горела
Бессонными сплошь ночами
В пекле афганского лета.
В безвинной своей вине.
Поверь, это тоже страшно –
Нести как печать проклятья
Эту вечную муку:
Помнить, какой ценой…
Твой мальчик, герой отважный,
И сын мой – теперь как братья.
Братскую эту поруку
Как нам делить с тобой?»
Взрывы в горах грохотали.
Падали мальчики в дыме,
Призванные страною.
Кто ответит за них?!
Две мамы, обнявшись, стояли,
Склоняясь головами седыми,
С общей своею бедою
И памятью на двоих.
07.2005