Удержат ли крылья?
Иль надорвёт судьба натянутый нерв и пыл?
С комом в горле и горечью молчания обратит в пыль…
Оскомина – память.
Всё тянет и тянет тонкая боль к ушедшим в прошлое лицам, –
«полоса рикошета» – чреда потерь…
время вопросов: и что теперь?
Не помнить, забыть, остыть и оставить…
И заново по кирпичику строить разрушенный мир и быт…. –
Легко сказать!..
Когда сдавлен
без воли и сил
как быть?
Осень прошла вероломной лисицей
по грани миров, теней и отражений –
словно длинные руки или стебли нездешних растений
тянутся-тянутся за окоём горизонта, словно птицы
души – дымчатой тенью, и плывут-плывут знакомые лица-лица…
ветер тушит огни их жизней, а их, туманно-прозрачных, провожает,
уплывая, они где-то в мареве вечности тают-тают…
Опомнись!
Сегодня ль – вчера – или месяц уже в оцепенении, словно в коме,
в мире пустынном среди стужи, петля коварной тоски всё туже-туже
стягивает, сдавливая, сжимает в кулак иль узел,
в такие часы человек-волк и тот трусил…
В напряжении предельном
стараясь удержаться
на изломе судьбы или духа
или крыльев своих на изломе,
пытаюсь уцелеть, проходя сквозь жестокой осени острые по краям проёмы…
Прошла с проседью, –
но там льдистое поле…
а за душой
ни силы, ни воли…
Пережив ночь, что будет к утру?
Завтра ветреным утром удержусь ли?
Или сорвусь, как лист на ветру?..
Или смогу, раздробив словами ком,
заговорив голосом, прервав молчание,
держась за стихи, как за спасительную соломинку,
написав их в тетрадь дюжину или том,
создав свою систему выживания,–
воскреснуть,
и начать жизнь с чистого листа,
и жить ещё лет семьдесят иль пол-ста,
навсегда раздробив в мелкое крошево памяти оскомину?
2007 г.