Жил да был один поэт,
То ли весел, толи нет,
То ли зол на целый свет,
То ли просто…
Откровенно говоря,
Жизнь избороздив зазря,
Он взял и бросил якоря
На погосте.
И уселась на надгробие души
Смерть к нему, седая пошлая старуха,
А с того света хоть пиши, хоть не пиши,
Да хоть ты пой, да хоть пляши –
Плевать, всё глухо.
Но воскрес поэт и жить решился заново.
Каждый день он брал билет на фильм Рязанова
И культурно так подрос и возмужал,
Будто сроду в стельку пьяным не лежал.
Но культурным жить сложнее – это факт.
Ум и совесть – два инсульта и инфаркт.
И вот снова на надгробие души
Смерть пришла к нему вопросы разрешить –
Что ж ты бегаешь, поэт,
На тот свет как в туалет,
Или проездной билет на посмертие,
То ль ещё какой мандат
Кто-то выдал тебе, брат?
Но талант твой слабоват против Смерти.
А поэт вновь при своём остался мнении
И родился снова в третьем воплощении,
И решил жить на особый манер –
Взял и выстроил себе монгольфьер.
Полетел он над землёй
И людскою суетой,
Сам отныне не мирской,
Хоть и грешный.
Он с небес стихи читал,
Грохоча на весь Астрал
Рифмой свежею и мыслью нездешней.
Слог стелил ему Путь высоко,
И Смерть в бессилии в след трясла кулаком.
Так давайте же поймём на примере,
На поэте и его монгольфьере -
Что вот этот вот поэт,
А ты нет,
Тот известен на весь свет,
А ты нет,
Этот вовсе президент,
А ты нет.
Да наплевать,
Ведь ты же помнишь завет –
Что лететь должна душа
Как большой воздушный шар
Потихоньку, не спеша
В гости к Богу.
Там лететь недалеко,
Да только очень нелегко
Ничего не брать с собою в дорогу,
Но иначе нипочём не взлететь,
И лучше всех об этом ведает
Смерть.