Мераба Мамардашвили, человека великого ума и великой души везли на кладбище в кузове грузовика. Катафалка для него не нашлось.
Тбилиси. К декабрю. На свете белом
Мерабу колесницы не нашлось.
Ритмично бьёт хромая полуось
Грузовика с остывшим телом.
Сократ грузинский, он свои минуты
По древности, по вечности равнял.
Всю жизнь он пил один большой бокал
Несправедливой горестной цикуты.
Как свежий запах тёсаных стропил,
Премудрость его слова, сила духа.
Случайной слабости, чужого слуха
Он никогда ничем не оскорбил.
Легла на лике грустная печать.
Он очень близко. Здесь, над головами.
Не в тряском кузове, но всё же с нами.
Нам только взгляды от земли поднять.
Лишь на доске, полузатёртым мелом
Остался его почерк наискось.
Ритмично бьёт хромая полуось
Грузовика с остывшим телом.