С пометкою чёрной на грешном челе,
Трагедии не понимая,
Шагают убийцы по бренной земле,
Абортами путь устилая.
Они оправдаться хотят пред собой.
«Убийство? Я вас умоляю!»,
«Аборт? Так ведь это не грех и не сбой,
И мыслить вам так запрещаю!»
Но даже Адам оправдаться не смог,
В соблазне жену обвиняя.
Ведь кто завещал те6е слушаться? – Бог!
За грех изгоняют из рая.
А Божий закон запретил убивать,
в любви завещал размножаться,
да будет прославлена женщина-мать
у всяких народов и наций!
Но кто-то опять, как Адам во грехе,
Как Ева, соблазну внимает,
Спасенье заблудшей овцы – в пастухе,
Но пастырства не принимают.
- «Какие законы? Опять «Не убей!»?,
«Ты мыслишь, как старая бабка!»,
«От жизни бери, сколько сможешь, - скорей!
Будь Богом в судьбе, а не тряпкой!»
Страдает земля от избытка богов.
На сердце скрижали пылятся,
и этот соблазн похоронных венков
последним приходит смеяться.
Дыханье болезней звучит, как набат.
Законом бы Божьим укрыться,
Да каждый четвёртый убийством горбат,
И страшно теперь помолиться.
С пометкою чёрной на грешном челе,
Трагедию всю понимая,
Идёт бумеранг по заблудшей земле,
Болезнями путь устилая.
Но будет опять вразумлён человек,
Почувствовав смерти дыханье,
увидев проблем неизбежный разбег,
воскреснет опять покаяньем.
«Болезни? За что? - Да за то, что грешу!
Я смертью в грехах остановлен.
Сейчас я у Бога прощенья прошу,
Когда пандемией надломлен»…
«Прости мне, Господь, преступленья мои, -
Предательства, ложь и убийства.
Я ближним не дал обогреться в любви,
И с Богом лишился единства.
Меня посетили и ужас, и страх,
Живу на земле, как в изгнаньи,
Но Ты не остави меня во грехах,
Дай прежде конца – покаянье!»
Народную исповедь примет Господь,
Заблудший получит прощенье,
Воскреснет душа и очистится плоть,
Отыщется путь ко спасенью,
Смертей бумеранг остановит Господь -
Велик Он в своём воскресеньи!