По дороге век худой медь с туманом стелется,
На погосте за рекой крест вертит, что мельница.
То ли с горя, от тоски, завывают вороны,
Душу тянут и кишки, ставни во все стороны.
Скрип, шабаш, переполох, листья режут бороду,
Чтоб ты рыжий бес оглох, иль на шапку олуху.
Пес попятился, притих, лишь зубами клацает,
А родимый братец влип, в непогоду шастает.
Тарабанит по стеклу, под рубахой екает,
Вяжет узлами ветлу, кнутовищем щелкает.
Вот напасть пришла, напасть, темень над станицею,
Штоф и тот не лезет в пасть, не набрать кондицию.
А воды-то глянь ручьи, вся Россея матушка,
Хлад истошный от печи, не испечь оладушка.
Хоть на двор, хоть со двора, сыпет хлябь несносная,
Возвратиться бы пора, морда кровососная.
До соседнего села по утру умчался,
Крыша сука протекла, хомут обещался.
Остается куковать, покурю махорки,
На пригорке чтой-то, мать! Едет на двуколке.
Разухабился в сапог, девка рядом что-ли?
Опрокинет ща задок, сковырнется в поле!
Вожжи бросили, стоят, ишь грозит кому то,
Ну взялися хохотать, черт везет как будто.
Ножки тонкие, дрожит, а хомутик новый,
Вдруг на месте закружит, выпрягся... в еловый.
Бабы-Ведьмы нет, как нет, Прол же песнь горланит,
Снять портки бы, да конфет, но бычка ломает.
Подвязал свою ногу, что здарил германцу,
Взял кобылку в поводу, помогу засранцу.
С Богом в душу добрались, завалились в хату,
Хоть крестись, перекрестись, кто поверит брату.
По дороге мерзлой той стук далеко стелиться,
На погосте за рекой крест в ночи шевелится.