Мы решили, что ты –
гость.
Нам мечты не к чему –
горсть.
Ведь у каждого свой
гвоздь.
Мой – в ладонь, мой – в руки
гроздь.
Ты свою не берёг
плоть
и с собою не взял
плеть.
Мы решили, что ты –
плут.
Птиц гони от могильных
плит!
У тебя золотая
кисть.
У тебя голубая
кость.
Ты тогда не умел
красть
и не смел покидать
крест.
Так и есть, ты – заезжий
гость.
Ты принёс нам мечты
горсть.
Каждый ржавый принёс
гвоздь.
Мой – в ладонь, мой – в руки
гроздь.
* * *
Ласкает жизнь или ломает,
томит ли мелочной мечтой –
она высокий смысл скрывает
и тщательно скулит тщетой.
И пусть причину от причуды
не отличить, не отлучить.
Но даже в арии Иуды
небес гармония звучит.
Она нашла свою опору,
ей важно алгебру разъять,
чтоб слово превратилось в порох,
способный сердце разорвать.
Ей всё равно, какой ценою
рывком преодолеть предел,
чтоб смог невинный тлеть виною,
чтоб слог на выдохе хрипел.
И смертных смут не понимая,
мы принимаем жизни гнёт,
своим паденьем поднимая,
пареньем праздным приближая
того, кто нас перешагнёт.
* * *
Будь благодарен всем – иудам и врагам,
всему тому, что мучает и унижает,
предательствам, наставленным рогам -
ответ твоей души судьбу твою решает.
Будь благодарен тем, кто смог тебя понять
накоротке, чтоб вновь томить непониманьем.
Легко ходить в обиженных, но на себя пенять
достойней. Ты небес не обойдён вниманьем.
Всё это помощь тех, кто ждёт твоей любви
и мстит за то, что ты расслаблен и бездарен.
Но ты не безнадёжен. Храм жизни на крови
своей воздвигнешь ты... Так будь же благодарен…
* * *
Теперь ты знаешь: круглый шар земной –
всего лишь яблоко, надкушенное Евой,
уже стыдливой, но нескромной девой –
той, что похищена из сна однажды мной.
Она – твоя фантазия, жена,
судьба, зови как хочешь явленную милость.
Но безупречна только неделимость,
неидеальность же всегда усложнена.
Ты грезил ею, я её лепил.
В изгибах явлен смысл усилий и блаженства.
Ты должен был отвергнуть совершенства
огрызок, и бежать, смиряя бренный пыл.
Я разрешил ей яблоко сорвать.
Ты создал смерть в Раю, падение в полёте.
Она досель бессмертна – плоть от плоти,
но в ней душа твоя, не стоит забывать.
Увы, ты нам мешал. Делить добро
со злом – призванье тех, кто обожает грубость.
Я надкусил твоей груди округлость,
чтоб Ева извлекла из яблока ребро.
Тоска твоя (иди за семь морей!) –
змеи укус заочный с долгосрочным ядом.
Вот спутница тебе. Знакомство с Адом
своё начни с неё – с наследницы моей.
* * *
Р О Ж Д Е С Т В О
Он не прост, а прозрачен. Душевного дна
каждый камушек виден, и рыба видна –
дева робкая. Рать пятипалой травы
расступилась – извечный оплот татарвы.
Есть удушливый воздух и толща воды –
задыхаясь, в неё плотью глаза войди,
и обнимут твою глубину плавники,
в грунт песчаный корнями уйдут двойники.
Даже если однажды в тоске ты всплывёшь,
чтобы слушать – не дождь, а забытую дрожь,
ты на дне распластаешь не свой силуэт,
а костяк мёртвой рыбы – спасения след.
* * *
СОНЕТ
Боюсь, мой консультант по красоте,
во мне найдёшь ты лишь одни изъяны –
изяществ я не взял у обезьяны,
а мученика вид обрёл в Христе.
Теперь – ты в силе, видно ты из тех,
кто смог над бездной самоистязаний
парить как ангел. Кто собою занят,
на том весь мир распят, как на кресте.
Не для меня – для всех ты так блистаешь
и призрачных объятий не считаешь,
слепых страстей листаешь имена.
Я, как и все, тебя ласкаю взглядом.
Но, Боже, как душе восстать над адом –
увидеть то, что только для меня?