А цветенья сирени не будет – сошла на нет,
Слишком рано проснулась, да вот холода прибили,
На помытые окна ложится белёсый свет,
Проявляя собой нуклеарный рисунок пыли.
Что ни день, то ветра налетают из гиблых мест –
Это палы от Припяти пыльным идут потоком,
Только столб телефонный – огромный сосновый крест –
Богатырски стоит, в чернозём по колени вкопан.
Он стоит, озирая пространство великих бурь,
Где куда ни посмотришь, поймёшь, что земля поката,
И его изоляторов тускло блестит глазурь,
Будто зубы гнилые желтеют во рту щербатом.
Этот вид из окна, выходящего на восток,
Изучай как Завет новоизданный, бестолковый,
Где о замысле высшем – ни пары понятных строк,
Лишь соломкой спасительной тянется к дому провод.
Но однажды поймёшь – телефон не звонит, молчит,
И уже не помогут спецы телефонных станций,
Это столб за окном, оборвав провода в ночи,
Крестным ходом пошёл, подхвативши хоругвь пространства.