Не разменяв ни совести, ни чести,
Он к старости остался на бобах,
С блуждающей улыбкой на губах,
И с дикой мыслью о свирепой мести.
Приняв неразведенного грамм двести,
И в сигаретных утонув клубах,
Гадалку вспомнил, злую даму крести,
Пророчество, посеявшее страх...
Один как перст сидел в своей каморке,-
Слеза скупая падала в стакан,
А у виска подрагивал наган.
Жизнь промелькнула пестрою подборкой:
То горький пьяница, то мальчуган...
Струился дым, - отмщения дурман.