«Печальный город расположен тут.
Войди же в это вечное страданье,
куда шагает весь погибший люд!
Творец им уготовил воздаянье.
Я волею Всевышнего восстал -
Его любви и мудрости созданье.
Явился я в начале всех начал
основам вечным вслед. И вечно в силе!
Оставь надежду, кто сюда попал!»
Так надпись в сумрачных тонах гласила
над аркою распахнутых ворот.
«Как тяжело!» - я произнес уныло.
«Оставь все страхи, кто сюда войдет! -
слова Вергилия спокойно прозвучали.
- Пусть здесь любая трусость отомрет.
Как обещал, пришли мы в край печали,
и те страдальцы скоро встретят нас,
что полностью рассудок потеряли».
И за руку меня он взял тотчас,
своим лицом веселым ободряя,
о тайнах продолжая свой рассказ.
Рыданья, крики, горечь злая
в беззвездном воздухе дрожали там.
где я застыл, слезу роняя.
На разных языках ужасный гам,
и всплески рук, мольба глухая,
проклятия со стоном пополам -
они кружили без конца и края
в том ветре, где сезонных красок нет.
Так в вихре вертится песчинок стая.
И я спросил: "- Учитель, дай ответ -
ведь от тревоги нет мне спасу -
кто эти люди, что страдают так от бед?"
И проводник мой отозвался сразу:
"- Всем блеклым душам это приговор,
кто в жизни был ни рыба и ни мясо.
И с ними ангелов лукавых хор:
лишь о себе пеклись – не бунтовали,
но Богу не были верны. В простор
небесный, чтоб его не омрачали,
их не впустили, а, чтоб злую тьму
не озаряли, глубже в ад не взяли".
Я вновь спросил:" - Учитель, почему,
в их криках столько слышится печали?"
Он отвечал, а я внимал ему:
"- На смерть они надежду потеряли.
Любой другой завидуют судьбе,
ведь, тусклые, теперь так низко пали –
вновь слава не подпустит их к себе,
и суд гнушается убогими, и милость.
Не стоит с ними говорить тебе!»
А над землею знамя появилось,
не упадет, казалось, никогда,
с такою быстротой вверху кружилось.
За ним людей тянулась череда,
завидев их, поверить было трудно,
что стольких смерть отправила сюда!
Знакомых я в толпе приметил людной
и тень того, кто от великих дел
отрекся в своей трусости минутной.
И быстро я сообразить сумел,
что стонут здесь и проливают слезы,
кто Сатане и Богу надоел,
кто будто и не жил. И голы, босы
стопами жирную месили грязь
и жалили их оводы да осы.
И кровь с их лиц покусанных лилась,
мешаясь со слезами. Поедая
ту смесь, у ног орда червей вилась.
Стояла вдалеке толпа другая -
у мощного течения, к нему
стремясь, друг друга в спины подпирая.
И я спросил: "- За реку почему
они попасть хотят так непреклонно,
насколько вижу я сквозь полутьму?"
Мой проводник мне отвечал резонно:
"- Все объясню тебе, когда придем
мы на печальный берег Ахерона".
Взгляд опустил я, думая о том,
что слишком любопытством докучаю.
И дальше шли в молчании вдвоем.
А к берегу на лодке подплывая,
кричал старик косматый и седой:
"- О горе всем вам, душ зловредных стая!
Ведь поплывете вы не в рай со мной!
Нет, ждет вас всех теперь страна другая,
где вечно тьма, мороз и жуткий зной".
И на меня сердитый взгляд бросая,
сказал:"- От мертвых отойди, живой!"
И увидав, что я не отступаю,
добавил:"- Путь тебе и порт другой
нужны, и, чтоб добраться к цели,
полегче челн ты должен выбрать свой".
Мой проводник сказал: "- Так захотели,
те, что исполнят все, что захотят.
И никому мешать нам не велели".
И у Харона стал спокойней взгляд,
чуть приугасли среди косм глазницы,
в которых сгустки пламени кружат.
А душ усталых, голых вереница,
зубами клацая, меняла цвет,
услышав, чем их лодочник грозится.
Ругая Бога, время, целый свет –
все, что к такому привело итогу,
родителей своих – как семя бед,
заплакав горько, тронулись в дорогу,
за реку мрачную на берег злой,
что ждет того, кто не боится Бога.
И черт Харон повел их за собой.
Горящими глазами обжигая,
тех бил веслом, кто не поспел встать в строй.
Как осени порой листва густая
лист за листом вниз с дерева течет,
дол сброшенною кожей устилая,
так весь злокозненный Адама род
по одному в челн с берега спускался -
так стаю птиц к себе манок влечет.
Пока на темных водах челн качался,
толпу перевозя на берегу тот,
на этот снова уж народ стекался.
Вожатый мне сказал: "- Весь этот сброд,
что среди гнева божьего скончался,
со всех концов земли сюда идет -
за реку побыстрей попасть собрался:
его пришпорил божий приговор -
и страх весь на желанье поменялся.
Хоть был суров Харона разговор -
он души добрые на лодку не сажает -
но с ним не стоит заводить нам спор".
Вдруг я почуял – почву сотрясают
подземные толчки, и до сих пор,
лишь вспомню, пот мгновенно прошибает!
И ветром сумрачный дохнул простор,
вокруг все красной вспышкой озарило.
Для чувств моих то был уж перебор,
и я упал - как мертвым сном сморило.
с итальянского перевел А.Пустогаров
Песнь первая http://stihi.ru/2019/07/13/3196