Таинственным время запомню:
год номер две тысячи двадцать
с рожденья чинил нам препоны,
теперь не велит целоваться.
Табу — обниматься при встрече,
являя врождённую милость:
с короною ждёт недалече
нахально прилипчивый вирус.
Так много "нельзя", мало "можно",
и маски на лицах повсюду.
Я тоже теперь осторожна,
но грусти сдаваться не буду.
Юн век роковой — "рокiв" двадцать.
Над ним отрицанья нависли,
но можно любить и смеяться,
лелея счастливые мысли...