Мы жили тогда на Олсуфьевском переулке. Моя клиника находилась на Погодинской улице совсем рядом с домом. Работы тогда было много. Несмотря на окружающую обстановку, четвероногих пациентов везли со всей Москвы и МО, а бывало и других городов и даже ближнего зарубежья. Что происходило рядом буквально в 3-4 км от нас - мы тогда чувствовали по дребезжанию оконных стекол и раскатам орудий. Надо сказать, что звук довольно быстро распространялся по руслу Москвы-реки. Иногда, новостями делились сами владельцы животных. Мы были настолько заняты работой, что практически не успевали обращать внимание на происходящее вокруг. Отстояв у операционного стола до полуночи, помню, вернулся домой только в ночь на воскресение. Проспал до позднего утра и увидел репортаж у стен Белого Дома. Врач из соседней клиники просил коллег прийти для оказания медицинской помощи раненым на Краснопресненскую набережную. Еще пояснил доктор, что врачи скорой помощи не будут выполнять вызовы к Белому Дому. Как только прошел этот репортаж сразу стал собирать сумку с медикаментами, куда положил бинты, жгуты и зачем-то пулевые щипцы с иглодержателем. Старался сделать это незаметно для семьи. Раздался звонок домашнего телефона:
- Хаума, улым! Хин идяме?
(Здравствуй, сынок!Ты дома?) прозвучал на том конце трубки голос мамы. Голос её выдавал цель звонка.
- Улым, телефоны Нойляга биряле. (сынок, дайка трубку жене)
- Нойля. Кызым, ишекне яба ле, тярязя ачкычын ташла. Мин аны бел;м, ул х;;ер кешелекне ;а;ларга китте! (Доченька, дверь закрой на ключ изнутри, ключ выброси в окно, я его знаю, он сейчас уйдет спасать человечество!).
Вообще в тюркских семьях слово старшего – закон, а слово матери – закон в кубе.
Сказано - сделано. Сидим час, второй, а на третий – завыла моя Буфочка, так хотела гулять.
- Война войной, а собаку надо выгулять! Не выдержал уже я.
Позвонили соседу, он подобрал ключ и выпустил меня с собакой, когда уже приближались сумерки. Мы с Буфой рванули через Девичку и Тружеников переулок на Саввинскую набережную и вдоль Москвы-реки до Краснопресненской. Метров за 900 до Белого Дома привязал Буфу к фонарному столбу, чтоб в неё не попала шальная пуля, а сам побежал дальше.
Огненным веером в вечерних сумерках Столицы собирались лучи трассирующих пуль над площадью Белого Дома. Подбегая к Новоарбатскому мосту, я увидел на асфальте большой перевязочный пакет. Пригодится, и, решив подобрать его на бегу, резко наклонился за ним. В туже секунду почувствовал резкое движение воздуха над головой. Что-то со свистом пролетело рядом и мягко вошло в дорожное покрытие, подняв легкий дымок над входным отверстием. Не стану врать, никакая картина моей жизни не пронеслась перед глазами в этот момент, просто на это не было совсем времени. Я нырнул под спасительное брюхо моста, где меня буквально поймал халатом коллега с криком:
- Камиль, да ты с ума сошел, без халата! Одевай его немедленно! Они стреляют по всем, кроме людей в белых халатах...
С этого момента в моей ЦНС случилось охранное торможение, нет, я давал себе отчет в происходящем, но все увиденное каким-то скворцом стучалось в мой скворечник, что это всё происходит не со мной, и вот эти мальчишки застывшие в вынужденных позах с серыми лицами – дурной сон или страшный фильм, который закончится, как только мы завершим свою санитарную миссию. Да, именно санитарную, аптечка моя совсем не понадобилась, поскольку оказывать помощь было просто некому, все раны были летальными: в грудь и голову.
Наша роль сводилась к сбору тел и погрузке штабелями в разбортованные «Уралы», которые курсировали возле БД.
.
До 3-х утра 4-го октября вдвоём с коллегой мы погрузили более 40 тел. В основном это были подростки и молодые люди обоих полов. Снайперы давали нам работать. К утру все стихло, а когда мы закончили, все молча разошлись. Не снимая окровавленного халата я побежал за своей собакой. Она все это время преданно ждала меня там, где я и оставил её. Свернув с набережной, забежали на Погодинку, отмылся с трудом от запекшейся крови, переоделся и пошли домой. Дома на встревоженные вопросы жены, где ты так долго был? отвечал скупо:
– Было много работы в клинике, устал, пойду спать...
- Не ври мне, я звонила на работу, там никто не отвечал! Дом полон детей!Ты о них подумал?!
- Некому было ответить на твои звонки, все были задействованы в операционной...
ПС. Спустя более 20-ти лет я узнал от пациента, который оказался бывшим сотрудником организации из трёх букв, что стало с телами тех ребят. Их погрузили на баржу, спустили вниз по реке и зарыли в братской могиле.
С таким трудом не стать бояться
За жизнь. За близких. Все одно,
Ах, если бы не возвращаться…
Патриду наблюдать в кино…
Она, как яркое светило,
Тепло несет издалека,
Вблизи все пасмурно, уныло,
И боль чужая – ерунда…?!
С каким беспечным равнодушьем
Смотрели мы на все кругом,
Как обезумевшие пушки,
Палили метко в Белый Дом.
Назад прокручивая ленту,
Друзей я в фильме том узнал,
Внести б могли другую лепту,
Я трупы… с ними… собирал…
Пятнадцать, двадцать, тридцать, сорок…
Все как в нелепом, диком сне.
Тот, кто когда-то был нам дорог,
Застыл покорно на спине.
Стрелки работали исправно,
Они умели убивать,
Лечить не нужно было раны,
Лишь молча трупы собирать.
Дурной был фильм, сценарий страшный,
И боль на сердце от того,
Что это все не день вчерашний,
А наше серое кино…