Тот сорванный цветок, что ветром вдаль был унесенный,
Похож на два крыла, застывших веером на небосводе,
И каждый взмах его от воли будто упоенный,
Мерцающей пыльцой все ближе к солнцу тянется в полете.
Тот сорванный цветок воскрес весенним ранним утром,
Когда переродился в бабочку в земном благоуханье,
Теперь под бархатом груди забилось сердце тихо,
И в колыбели трав открылось миру новое дыханье.