Князь Александр Ярославович Невский Глава III ч. 4

Великий князь - Великий князь Александр Ярославович

Александр в Сарай вернулся,
Первым, кто встречал – Сартак.
- «Как доехал? Не свихнулся?» -
Первым делом в шутку так.

- «Разреши поздравить лично!
Ты ж теперь Великий князь!
Объявлю в Орде публично,
Чтобы ездил не таясь.

Приглашаю к себе в гости,
Отец позже позовёт.
Новостей, как в кобре злости,
Остальное подождёт» -

И он жестом элегантным
Показал куда идти.
- «Ты с чего такой галантный?» -
Князь решил исток найти.

Войлок был белее снега
Из чего шатёр был сшит.
Он, как место для ночлега,
Представлял ярчайший шик.

Александр здесь не впервые,
Без стеснения вошёл.
Но изыски золотые,
Ожидание  превзошёл.
 
В центре люстра золотая
В семь свечей и все горят.
Вязь, как кружево, сплошная,
Будто таинство хранят.

Голубые гобелены
И оружие на них …
Так украшены все стены,
От восторга князь притих.

А Сартак не замечая,
Пригласил за низкий стол.
Серебром, как всё, сияя,
Был уставлен яством он.

Если б не было кафтана,
Как узнать, что здесь монгол?
Зал Багдадского султана,
Роскошь тех восточных школ.

На столе стояли кубки,
Виноград, хурма, инжир.
Бермы с кеши очень хрупки,
Пахлева, шакер, зефир.

Князь сел сразу по-монгольски,
Это он уже умел.
И не значит, что по свойски,
Это был его удел.
И налив в бокал ретцина
Их Афинских погребов,
Сартак: «Выпьем для почина!»
А Жаргал: «Всегда готов!»

Князь отпил, вкус непонятный,
Словно бочку кто-то мыл.
Вкус смолы был неприятный.
- «Ты где эту дрянь добыл?» -

Князь ему бесцеремонно:
- «Греки значит? Пусть и пьют!
Мода модой, но законно
Мне такого не нальют».

И Сартак расхохотался:
- «Винсанто налей в бокал.
Запах вишни, вкус удался,
Раз ретцина не забрал».

Александр глотнул и это:
- «Вот такое можно пить.
Как настойка с вишни где-то,
Так что можешь заменить».

- «Вон попробуй ассиртико,
Это чистый виноград.
Греки делают, пусть дико,
Но с умом не наугад» -
 
Показал слуге глазами,
Те поставили кувшин.
- «Ойнохойя это, сами
Греки делают для вин» -
Так Сартак дал пояснение,
Чтоб не стали руки мыть:
- «В них вино, предназначение
Там хранить и подносить».

Александр за кончик носа
Дотронулся и потёр.
- «Я сгораю от вопроса» -
Вдруг сказал: «А ты хитёр!

Пока я в Каракоруме
Ты Афины подчинил?
Вот сижу теперь в раздумье,
Ты достойно поступил?»
 
Сартак снова рассмеялся:
- «Да был занят, но другим.
Без тебя я чем занялся
Расскажу, поговорим …
 
Греки к нам пришли по Волге,
Первый раз за столько лет.
Были скепсисы недолги,
Батый сам принял их цвет.

В основном купцы, все греки.
А товар ты видишь сам.
Подозрения все эти
При себе держи, всё вам».

И теперь с большой охотой
Александр поднял бокал.
И раз пользовался льготой,
Всё ж опять вопрос задал:
- «Чем другим ты занимался?
Расскажи, коль не секрет».
- «Чтоб никто не донимался,
До команд твоих в ответ.

Вот с Жаргалом и сходили,
Прогулялись здесь и там.
Кому просто объяснили,
А кому-то по зубам».

Александр насторожился:
- «Как тебя мне понимать?
Ты к кому там приложился?
И кого мне разнимать?»

- «Кто просил, тому и дали …
Нет нужды и вспоминать».
- «Вы кого там усмиряли?
Не могу я вас понять».

Тут Сартак отпил ретцина,
Не поморщась: «Ай да вкус!
Просто чистая калина,
Не смола это, клянусь …».

Посмотрел потом с хитринкой:
- «Что глядишь так? Не понял?
Кто сказал Андрей с щербинкой,
Трон занял и тем донял.

Что не слушает он брата,
Святослава выгнал прочь.
Мол, Великим рановато
Быть ему. Просил помочь?

Да и младший отличился,
Ваш семейный дом прибрал.
Без Андрея б не решился,
Не полез бы на скандал».
- «Говорил, и что такого?
Я не думал, что вы так …».
- «Хан вот взгляда был другого» -
Как хлестнув, сказал Сартак.

- «Вызвав нас с Жаргалом вместе,
Недвусмысленно сказал,
Братьев всех в Сарай! На месте
Александр, чтоб показал,

Кто Великий князь сегодня
И кто всё же старший брат.
Не поймут? Пусть преисподня
Объяснит, кто им собрат».

Александр и оживился:
- «Пригласи! Пускай зайдут»
Жаргал тоже подключился:
- «Зайцы братья и всё тут.

Как от беркута рванули,
Стыдоба-а-а! … Простите князь.
Всех предали, не моргнули,
Не краснея, не стыдясь».

- «Хорошо, что они живы» -
Про себя подумал князь.
Вслух спросил: «И все мотивы?
Чтобы Русь по новой в грязь!»

А в ответ Сартак спокойно:
- «Насчёт грязи – чересчур.
Мы вели себя достойно,
Безо всяких авантюр.

В этом случае подробней
Нужно всё же рассказать.
Чтоб не думал, что удобней
Свою силу показать.
Нас послал отец раздельно
Во Владимир мне пришлось.
А Жаргал пошёл отдельно,
Знал и шёл не на авось.

Штурмовать не собирался.
Хан строжайше наказал,
Чтоб Андрей сам с честью сдался,
А народ не пострадал.
 
К Золотым воротам выйдя,
Обращение произнёс.
Рассказал, о том, что гадя,
Он разлад во власть принёс.

Что Великий незаконно,
Кто назначил, сам казнён.
И что было бы законно,
Чтоб Андрей был заменён.

Александр скоро вернётся,
Будет он Великий князь.
И с Андреем разберётся,
Даст удел, и не стыдясь.

Десять дней в полях стояли,
Я упорно ждал ответ.
А пришли, кого не ждали,
Церковь вышла дать совет.

Возглавлял поп самый главный,
Звать, по-моему, Кирилл.
Старый дед и очень славный,
Умер, кстати не дожил.
Вот тогда он нам подробно
Обстановку описал.
Что Андрей, щенку подобно,
Бросил всех, себя спасал.

На вопрос, куда подался,
Он сказал в Переяславль.
Так я с ними распрощался,
Стало их, немного жаль».

Александр, чтоб убедиться
Всё ж спросил: «Так город цел?»
- «А чего ему случится,
Если я брать не посмел.

Правда, там сейчас нет власти.
Князя нет, дружины нет …
Не ко времени и страсти,
Злостью воздух весь прогрет».

- «Знаю, что мне делать надо!
Ты ж не всё мне досказал» -
Александр глядел, как чадо,
Умоляюще взирал.

- «Пусть Жаргал продолжит дальше».
И Жаргал начал вещать:
- «Я края те знал и раньше,
Лишний раз не стал трещать.

В десяти верстах от цели,
Где Никитский монастырь,
Мы там лагерем осели,
Поле, лес … всё ж не пустырь.

Но монахи шум подняли,
Учинили перезвон.
Всю секретность нашу сняли,
Так узнал весь регион.
Мне пришлось послать разведку,
Но попали в переплёт.
То ли на их контрразведку,
То ли случай, просто влёт.

Наши понесли потери,
Где-то сорок человек.
Стало ясно – миру двери
Здесь закрыты нам навек.

Тут Сартак пришёл с поддержкой,
Мы решили силой брать.
А потери лишь издержкой,
Зато повод убивать.

И ещё решили там же
Население не терзать.
Не громить именье княжье,
Лишь князей живыми взять.

Сеча была скоротечной,
Удалось им улизнуть.
То ли цепь была беспечной,
Дали всё же драпануть.

Терем малость повредили,
Гриди дрались там насмерть.
И в семье потери были,
Все попали в круговерть.

Вон Сартак нашёл княгиню
И двух малых пацанов.
Неживой, как героиню,
Итог всех измен таков».

- «Говорите что Наталья …» -
Александр не мог сказать:
- «Ну, братишка, … тварь, каналья …
Тебя надо наказать.
Святослав и Миша живы?»
- «Да конечно они здесь.
Натерпелись и пугливы,
Маму ищут, чтоб поесть» -

И Сартак кивнул прислуге,
Те ушли ребят позвать.
Сам поднял бокал: «Заслуги
Нет пока, но будем ждать.

Предлагаю выпить молча,
Неохота вспоминать.
Александр! Пусть хватка волчья
Помогает жить, карать».

Привели ребят нескоро,
Видимо пришли пешком.
Вид не княжеский, от взора
Не ушло, что босиком.

Михаил был помоложе,
Александр и подошёл.
И вдруг, как мороз по коже,
Тот, вжав голову, ушёл.

- «Неужели деток били?» -
Первое пришло на ум.
Но смолчал, не дома были,
Здесь режим порой угрюм.

- «Ну, так как? Домой готовы?» -
Спросил весело, смешком.
Святослав кивнул: «А что мы …
Мы готовы хоть пешком».

- «Миша! Ты чего надулся?» -
Шевелюру потрепал.
- «Что пришёл, не обманулся,
Трудный час для вас пропал.
Ну, так что? Их забираю?» -
К Сартаку теперь вопрос.
- «Я в лукавство не играю,
Как какой-то там барбос» -

И с ухмылкой, но душевной:
- «Когда я ребят забрал,
С ними дядька с рожей гневной,
На рожон лез, на скандал.

Они вголос – это нянька,
Наш любимый Елизар.
Вот и взял. Была бы Анька
Тоже взял. Какой базар?

Так что можешь Елизара
Вместе с ними забирать.
Всё ж помощник, эта пара
О себе даст ещё знать».

Когда вышли от Сартака,
Елизара подозвал:
- «Расскажи-ка мне служака,
Ты ж был в доме, всё видал.

Как случилось, что татары
Город начали громить.
Первым кто нанёс удары
И к расправам торопить?»

- «Князь Андрей поднял дружину,
Когда встретили татар.
Стал подобен тигру, джину,
Словно южный ягуар.

Я его таким не помню,
Хоть и знаю с детских лет.
Всех разбил, пошёл в погоню,
Но вернулся, … в чём секрет.
Тот отряд была разведка,
Я и то понять сумел.
Ярослав ругался редко,
Но прорвало, не стерпел.

Очень крепко разругался
И Андрея обзывал.
Об уходе домогался,
Жирослава призывал.

Воевода соглашался
Втихаря всем в Тверь опять.
Но Андрей, как помешался,
На татар! Ни шагу вспять.

Он задумал план коварный,
Цепь прорвать и сразу в лес.
Может ход неординарный,
Но для нас он просто бес.

Ярослав наш увязался.
Почему он так решил?
На итог таки сказался,
Враг там многих порешил.
 
И поджоги тоже были
И, похоже, из-за нас.
Они ратников рубили
Мстя за дерзость их подчас.

И Натальюшка случайно
Угодила под удар.
Звал в подвал всех изначально,
Не восприняли, как дар».
- «Вот теперь мне всё понятно» -
Александр: «Спасибо дед!
Быть не в курсе неприятно.
Брат родной же не сосед».

Но подумал: «Значит живы …
Дал же мне Господь вояк.
Все призывы были лживы,
Ярослав стократ сопляк.

Если вздумают и дальше,
Я ж найду когда-то их,
Мне перечить, как и раньше,
Закажу плеть на двоих.

Дураков учить полезно,
Даже так не повредит.
Пусть немного не любезно,
Время … разум утвердит».

Все, кто жил тогда в Сарае,
Собрались в один обоз.
Те, кто ждал год в этом крае,
Те, кто прибыл из-за слёз.

Все готовились серьёзно,
Путь далёкий предстоял.
Проверялось скрупулёзно
Вещи, утварь до одеял.

За два дня до отправления
Батый вызвал в свой шатёр.
Александр без промедления
Прибыл, как бы на ковёр.

И пройдя все процедуры;
Идол, жертвенник, костёр …
Понимал, как часть культуры,
Александр зашёл в шатёр.
Батый принял, как обычно.
Рядом был один Сартак.
Не совсем это привычно,
Но для князя лучше так.

Сразу понял, не желая
Всех в детали посвящать,
Батый, всех придворных зная,
Их не стал отягощать.

Обратился не вставая:
- «Проходи Великий князь!
Твоя пайцза золотая
На груди должна, как вязь.

Это символ нашей дружбы,
Вековая с ханством связь.
И сомнения в этом чужды,
Не прилипнет ложь и грязь.

Что случилось в твоём доме,
Я готов всех наказать.
Сын вот тут немного в коме,
Прав - стремиться доказать.

Это я отдал команду
Твоих братьев повязать.
За шальную пропаганду
Ты был должен наказать.

Всё случилось через жопу,
Я был очень огорчён.
Позволительно холопу …
И Жаргал уже смещён

Раз братья твои сбежали,
Разбирайся теперь сам.
Власть дана, не обижали,
Результат доложишь нам».
 
- «Ведь не просто дед Великий
Дал вам звание Джихангир.
Чингисхан был многоликий
Полководец и кумир.

Быть примером означало
В своей силе убедить!
Дисциплина - как начало,
Это только победить.

Я к чему тебе всё это …
Ты и сам Великий хан.
Жизнь твоя уже воспета
И задел потомкам дан.

Разреши не согласиться,
Пусть крамольна моя речь.
Не могли твои мириться,
Когда мы начали сечь.

Провокатор, безусловно
Стал Андрей, родной мой брат.
Виноват Жаргал условно,
Он батыр и азиат.

Ведь Владимир пощадили,
Потому что брат удрал.
Клир наш город защитили,
И Сартак это признал.

Понимаю, хан, обидно,
Что не выполнен приказ.
Но вина здесь очевидно
В нас самих, такой вот сказ».
Батый к сыну повернулся:
- «Вот каким быть должен друг!
Не смолчал, не отвернулся,
Не поддался на испуг.

Уезжает очень скоро,
Встречи может и не быть.
Если будет, то нескоро …
Но не мог он просто скрыть».

Сартак встал, обнял по-братски:
- «Я не мог такого ждать.
Пусть сомнения дурацки,
Ты прости, готов признать».

Батый, снова не вставая:
- «Что ещё хочу сказать?
Русь по новой создавая,
Много прав хочу отдать.

Ярлык – право на княжение
Будешь ты теперь давать.
Нам своё распоряжение
Только раз в год присылать.

Все дружины меньше вдвое
Только князя охранять.
Правда, новшество такое
Не должно на Русь влиять.

Лишь твоя должна дружина
В двадцать раз сильней других.
Как у вас зовут? Вражина?
Будет знать, кто сдержит их.

Всех баскаков, есть задумка,
Повсеместно сократить.
Сбор ясака, моя сумка,
Вашим смердом отрядить.

Пусть в своих владениях сами
Собирают свой ясак.
И везут к тебе возами,
А ты к нам. Вот как-то так …

Это ещё не решение,
Но идея всё же есть.
Если будет завершение,
Дам тебе такую весть.

Так что ты теперь Великий,
Не карманный русский князь.
Откровенный, не двуликий …
В добрый путь! А власть укрась».

И опять звала дорога,
Но теперь уже в свой дом.
Была чуточку тревога,
Как там всё же, … глад кругом.

Обгоняли то и дело
Гонцы хана, каждый нёс
Сообщение, что всецело
Власть в Руси теперь утёс.
 
Как Великий князь законный,
Решил Киев навестить
Город вроде покорённый,
Здесь свершилось – Русь крестить.
Он заметил, подъезжая,
Город стал с колен вставать.
В стенах, башня основная,
Бреши стали исчезать.

Церкви, как помолодели,
Белый цвет преобладал.
И постройки, как созрели,
Из руин свой лик воздал.

Дмитрий встретил и всё тот же,
Чуть прихрамывал, но бодр.
Даже как-то стал моложе,
Положением был горд.

Как наместник, в должность вжился,
Душу году отдал.
Где когда-то насмерть бился,
Сам от этого страдал.
 
Стол накрытый ждал досрочно
И не так, как прошлый раз.
Борщ дымился, сало сочно …
Всё по-русски без прикрас.

Святослава, Михаила …
Князь не мог их не позвать.
Внешность, кто был, поразила,
В форме княжеской под стать.

Елизар был тоже с ними,
Дядька их, но не холоп.
Хоть с дороги, всё ж благими
Интересами был жлоб.
Познакомил с племяшами,
Дмитрий глаз с них не сводил.
Он отвык быть с малышами,
Словно в детство угодил.

Вскоре дети попривыкли,
Дмитрий внешностью смущал.
От внимания отвыкли,
Елизар их защищал.

После трапезы обильной,
Кто гулять, кто отдохнуть.
Князь понял, фигурой сильной
Стал наместник, не согнуть.

Отозвав его в сторонку,
Сделав паузу, спросил:
- «Как ты к нашему ребёнку?»
- «Здесь оставить я б просил.

Подрастёт и князь готовый».
- «Святослав иль Михаил?»
- «Михаил! И вид суровый,
Уже пальчиком грозил!»

- «Мысль отличная. Спасибо!
Вот найду отца, решим.
Или он всё примет, либо
Чести эдакой лишим.

А теперь скажи мне Дмитрий,
Кто сейчас митрополит?
Откровенно без наитий,
Как Кирилл? Есть, что роднит?»

- «Есть! Максим сейчас владыка,
Он Кирилла заменил.
То, что грек не заковыка,
В круг Кирилла он входил.
И в Переяславль-Залесский
Ездил друга хоронить.
Монастырь принял Никитский,
Где Господь дал опочить.

И владыка ждёт с надеждой,
Что к нему ты снизойдёшь».
- «Не был никогда невеждой,
Против Церкви не попрёшь.

Вот сейчас и предлагаю
Нам вдвоём к нему сходить.
Где палаты его знаю,
Не смогли их разгромить».
 
Встретил он в палате-келье,
Роскошь как-то обходил.
Не любил вино, как зелье,
Только с Греции ценил.

Разговор начал владыка:
- «Это смысл, Великий князь,
Что ты с Киева без шика
Начал путь во власть, молясь.

Я все думы разделяю,
Что планировал Кирилл.
Русь не та, я понимаю,
Всё детально изучил.
Митрополия возможно
Во Владимир перейдёт.
С этим надо осторожно,
Здесь традиция живёт.

Но роль лидера сегодня
Центр и Север прочно взял.
Юг, тут волюшка Господня,
Свою важность потерял.

Потому я разделяю,
Что Великий князь готов
Во главе быть и желаю
Переехать без «хвостов»

А когда это случится
Мы отдельно и решим.
И не стоит, торопится,
Бога этим насмешим».

Александр сиял от счастья,
Был владыкой восхищён.
Мудрость от его участья
Просто хлещет. «Как умён!» -

Первое, что промелькнуло
В голове потом во всём.
Даже сердце чуть кольнуло:
- «Мог ведь мимо, … где живём …

Значит всё идёт, как надо,
Не пойдут дела вразброд.
Не собьются люди в стадо,
А Максим – это восход!».

Через три дня уходили,
Киев вышел провожать.
Всем семейством приходили,
Надоело что-то ждать.
Шли кратчайшими путями,
Но Рязань не обойдёшь.
Столько лет прошло, … местами
Словно мор прошёл, падёшь.

Разорённые деревни,
Только карканье ворон.
Трупы были их харчевни,
Разжирели за сезон.

На полях тоска, уныло,
Даже птицы не поют.
Видеть просто опостыло.
Во Владимир! Там уют.

Вёрст за двадцать пять до Клязьмы
Святозар ушёл вперёд.
Год ждал на энтузиазме,
Когда князь назад придёт.

Дабы всю знать городскую
О приезде известить.
Ожидал волну людскую,
Знал, что надо упредить.

Он в режиме адъютанта,
Как угодно можно звать,
Показал ту грань таланта,
Где он много может знать.
 
И сейчас, заехав в город,
А посадник был Сбыслав,
Он к нему, довольно споро,
Ещё в тереме застав.

Сбыслав был боярин тёртый
Святозара он узнал.
- «Прибывает князь?» - глаз зоркий
Словно мысли распознал.

- «Встретим! И не сомневайся.
Есть, кто всех оповестит.
Наш окольничий, признайся
Князя он не удивит».

- «Я с Романом век знакомый,
Ярославу он служил.
Святославу был весомый,
А с Андреем не дружил» -
 
Святозар даже скривился,
Сбыслав тут же вызвал слуг.
Через час Роман явился
И хлопот увидел круг.

Все купцы и всё боярство
Должны чётко представлять.
Князь Великий, как на царство
Прибывает исполнять.

Что заступник появился,
Чтоб народ об этом знал.
Не сам нагло объявился,
А законной силой стал.
 
И ворота Золотые
Отворились, город ждал.
Клир, бояре и простые
Вышли встретить, голос звал.

Все соборы, церкви, храмы
Вдруг начали перезвон.
Звонари народ упрямый,
Неумолкно, как поклон.

Люди плакали открыто,
Не тая счастливых слёз.
Знали, с ним тепло и сыто
Будет скоро и без грёз.

И Максим был с князем тоже,
Прибыл, как митрополит.
Освятить вновь трон, похоже,
Он решил, так надлежит.

Как висит, гул колокольный,
Сотни в золоте икон,
Все хоругви богомольный
Задают невольно тон.

Площадь вся была забита,
Всем хотелось увидать
Не была, чья личность бита,
Кто любовь смог оправдать.
У Успенского собора
Максим с клиром уже ждал.
Александр верхом без спора
Слез с коня и рядом встал.

После паузы недолгой
Он к владыке подошёл.
И толпа мгновенно смолкла,
Колокольный звон прошёл.

Руку бережно целуя,
Попросил благословить.
Объявил Максим ликуя:
- «Боже праведный! Так быть!

Я тебя благословляю!
Твой отныне оней стол.
И на век свой, утверждаю,
Будет как семейный ствол.

Правь по совести, по праву.
Борони от всяких бед.
Богомерзость, как отраву,
Изживай с грехами вслед.
 
Наш Великий стол заждался
Твоей длани, Александр.
Он давно в тебе нуждался,
Властвуй, помни Божий дар».

Высоко взняв крест с молитвой
Александра осенил.
Приложил к устам. Счастливой
Вестью всех и известил.
 
Давно так не веселился
Весь Владимир как один.
Липкий страх, как растворился,
С верным князем стал един.

Смех и пляски, хороводы …
Пива вволю, всё за так.
Позабыты все невзгоды,
Отошёл на время мрак.

Помнят, как Кирилл блаженный
Тьму от города отвёл.
Князь отныне офигенный,
Полководец и орёл.

Александр шепнул владыке:
- «Не седалище мой стол.
Обоюдоострый меч на стыке,
Ворохнулся – распорол».

Максим только улыбнулся:
- «Обойдётся, дай-то Бог.
Вижу, что не обманулся,
Не такое сделать смог».
 
На другой день принял меры,
Чтобы братьев разыскать.
В города ушли курьеры
Всё, что нужно, узнавать.

И пошли простые будни,
Стал в жизнь города вникать.
Часто было пополудни
Выходил, что как узнать.
В то же время ждал известий
От курьеров, а их нет.
Даже из больших поместий
Ничего на сей предмет.

- «Или это разгильдяйство,
Или чистый саботаж?» -
Князь подумал: «Я зазнайство
Пресеку, придёт мандраж».

Вспомнил, что гонцы от хана
Известили про вердикт.
Посчитали, что профана
Он поставил на конфликт?

Пригласил к себе Романа,
Все сомнения изложил.
И окольничий: «Барана
Бьют, когда он заслужил.
 
Бирюч должен подключиться,
Глашатай всегда закон.
Как курьер он не кичится,
Просто голос князя он.

Изложи своё послание
И владыку не забудь.
Если есть на то желание,
Пригласи кого-нибудь».

Тут же вызвал Святозара,
Здесь остался и Роман.
И с учётом его дара,
Святозар не зря был зван.
Обращение написали
Без ругательств, лишних слов.
Княжьей грамотой назвали,
А не просьбой чудаков.

- «Я всех вас оповещаю» -
Начал князь её читать:
- «Смирным быть не обещаю,
И обязан всем сказать,

Что меня в Каракоруме
Мунке, их Великий хан,
Принял лично, был разумен,
Им ярлык на всю Русь дан.

Так отныне и довеку
Я у вас Великий князь.
Не зайти два раза в реку,
Так и я, лишь раз явясь.

Мне перечить бесполезно
От князей до воевод.
Снять любого хоть и лестно,
Мне дано, когда там сброд.

Основной своей задачей
Ставлю Русь восстановить.
Только вместе, не иначе
Можно людям дать пожить.

К вам татарские баскаки
Не придут по адресам.
Весь ясак ко мне без драки,
С Золотой Ордой я сам.

Все дружины, что в наличии,
Вполовину сократить.
Для охраны, вот отличие,
Да и меньше ртов кормить.
А все внешние набеги
Мне придётся разрешать.
Охранять Русь и ночлеги
Не дружина будет, рать.

Если кто-то самоволие
У себя начнёт чинить
Или, скажем, своеволие,
То придётся и учить».

Завершив своё прочтение,
Князь советы изучил.
Через день благословение
От владыки получил.

- «Прекратить все уговоры» -
Посоветовал Максим:
- «Войны, ругань даже споры
Запретить, причём самим.

Русь усобицы сгубили
И в людях родился страх.
Небеса тебя родили,
Ты наш новый Мономах».

Разбежались глашатаи,
Князь бирючами их звал,
Вскоре веси все считали,
Князь Великий дело знал.

Пошли отклики мгновенно,
Не  хотели стол терять.
Клятвы шли попеременно,
Все просили доверять.

Ярослав вскоре нашёлся,
В древней Ладоге сидел.
Не с кем так и не сошёлся,
Ждал от брата беспредел.
А когда дошло послание,
Он свой голос и подал.
Шанс имел на выживание,
Александр его и дал.

Встретил брата в тронном зале
Святослав и Миша с ним.
Елизар вошёл вначале,
Дядька стал незаменим.

Ярослав затем и робко
На детишек посмотрел.
На душе вдруг стало знобко,
Так как Миша заревел.

- «Почему нас бросил с мамой!» -
Говорил почти взахлёб.
Александр вмешался: «Драмой
Этот случай всех нас сгрёб.

Но отец же ваш вернулся
И рассудит Божий Суд.
А простил, так Бог проснулся,
Подойдите, он не блуд».

И ребята чуть стыдливо
К Ярославу подошли.
Постояли молчаливо
И вдруг радостью зашли.

В нём увидели родное,
Как-никак это отец!
Визг счастливый и такое
Не слыхал этот дворец.

Ярослав аж прослезился.
К брату: «Как благодарить?»
Александр лишь наклонился
И шепнул: «Нам вместе жить …»
И добавил: «Мы семейство
И одни отец и мать.
Мой бы сын попал в злодейство,
Ты не стал бы помогать?»

Ярослав растроган жутко
Лишь сумел сказать: «А как? …
Я всегда к детишкам чутко,
Стал, конечно, хоть слабак.

Я теперь должник до гроба».
- «Лучше, чтоб союзник был.
Должника же душит злоба,
А союзник, это тыл».

Ярослав смотрел на брата,
Искренность была во всём.
То, что сделал он когда-то
Беспощадно жгло огнём.
 
- «Значит так!» - и князь негромко:
- «Отправляйся снова в Тверь.
Край тот знаешь, даже ёмко,
Княжь и в будущее верь.

Дети у тебя сироты,
Так как матери-то нет.
А тебе о них заботы
Не под силу, делу вред.

Потому и предлагаю
Выполнить обряд постриг.
Вот тогда я полагаю,
Вырвем корни всех интриг.
Дядькам их поручим тут же,
Чтобы пестовали их.
Князь и воин больше нужен,
Русь нуждается в таких.

Ярослав с ним согласился,
Нужен, мол, мужской присмотр.
С просьбой только обратился:
- «Тверь устроит этот смотр.

В храме Спаса-Златоверхий
Проведём святой обряд.
Для детей знамение сверху,
На грядущее заряд».

Александр кивнул: «Отлично!
Но уехал наш Максим.
Провести постриг прилично
Мы с Ростова пригласим.

Их епископ всем известный,
Уважаемый Кирилл
Примет вызов наш, как лестный,
Я его стать изучил».

Всё прошло, как намечали,
Кирилл службу проводил.
В шоке Тверь была вначале,
Размах город поразил.

Никогда здесь не бывало
Столько знати и особ.
Сам Великий князь, не мало,
Был в толпе, как равный чтоб.

Видел детское смятение,
Когда меч вручил отец.
Ярослав придал значение,
Не расстроился вконец.
А потом, уж как ведётся,
Пир, постриги обмывать.
Кто-то сразу же напьётся,
Ну а кто потанцевать.

Ярослав напился сразу,
Со слезами к брату лез.
Отвели в постель от сглазу,
Упирался наотрез.

Александр один остался
До конца, чтоб править пир.
Ярославом сокрушался,
Слаб к хмельному будто клир.

Погостив в Твери с неделю
Во Владимир все опять.
Весть ждала, подобна хмелю,
Всё затмила, что не снять

Сообщили, что в Сарае
Батый умер, не болел.
Нет Сартака, был в Китае …
И хотел бы не успел.

Сорок восемь лет от роду,
Он не думал умирать.
Не чихал, не кашлял сроду,
Жить сто лет готовил стать.

За него Сартак остался,
Срочно выехал назад.
Где-то в Гоби и скончался,
Подцепив заразы смрад.

И теперь в Сарае главный
Берке-хан, Батыя брат.
Брату, в общем-то, не равный,
Опыт власти маловат.
Тяжело терять, кто близкий,
Александр переживал.
Пусть и враг, зато не низкий,
Слово дал, его держал.

И ещё одна депеша,
Псков ему рапортовал,
Что литовцы немцев теша,
Вновь затеяли скандал.

Снова вторглись в наши земли,
Пришлось меры принимать.
Раз особо нас не внемли,
Меч, как раньше, поднимать.

Отогнали, пленный взяли,
Пусть работают на нас.
Но Миндовга не встречали,
Хитрый лис отход припас.
 
В конце грамоты писали:
- «В Ригу Ваш Андрей сбежал.
А оттуда к свейской дали,
Там Стокгольм его дожал.

Королём был принят, как же
Он Великим князем был.
Там не знают - проклят дважды
Русь свою давно забыл».

Отшвырнув на стол депешу,
Материться же не стал.
- «Точно я его повешу!» -
Вновь подумал, с лавки встал.
- «Ярослава позовите!» -
Святозару приказал:
- «В Тверь уехал, догоните,
Передайте, я позвал»,

Через час брат появился,
Александр кивнул на стол:
- «Вон прочти, брат объявился …
Как посмотришь на раскол?»

Взяв пергамент аккуратно,
Ярослав начал читать.
Внешне было непонятно,
Осуждение ожидать?

Дочитав всё досконально,
Положил опять на стол.
Александр ему: «Нормально?
Может, скажешь, чей прокол?»

- «Он, похоже, доигрался,
Далеконько убежал» -
Ярослав нежней старался …
Александр же возражал:

- «Я же ярла бил, как шлюху,
А он взялся лобызать?
Свей дал этим оплеуху …
И на нас может послать?»

- «А с Андреем всё возможно» -
Согласился Ярослав:
- «Он забыл про осторожно,
Позабыл - он не двуглав».

- «Мономашичу негоже
Со стола объедки брать!» -
Александр вскочил: «Похоже
Пора сущность понимать.
Святозар! Пергамент чистый?
Начинай тогда писать».
Голос чистый, бархатистый
Как заставил смирным стать.
 
Александр без подготовки
Сразу начал говорить:
- «Князь Андрей, твои уловки
Беду смогут сотворить.

От кнута татар бежавший,
К мёду свейскому приплыл?
Сечи явно не видавший,
Кем ты там сейчас прослыл?

Ведомо тебе ли это?
Князю русскому позор,
Получать соблазны где-то,
Да к тому ж подносит вор.

Я тебе, как князь Великий
Земли русской, старший брат,
Требую забыть про крики,
Это требует и сват.

Прибыть во Владимир срочно,
Приглашаю не на суд.
Рассудить, что так непрочно
И уйти от пересуд.

Если гордость не пропала
И хоть толика, но есть.
Ты же русский князь сначала,
Русь не там, она же здесь.
Поспешай к порогу дома,
Будешь принят ты, как князь,
Как брат наш, а роль знакома,
Не тяни, брат не боясь.

Мы же все единокровны,
Ярослав совет свой шлёт.
Мы теперь с ним и духовны
Нам Господь это в зачтёт.
 
Святославу, Михаилу
Мы устроили постриг.
А ростовскому светилу
Освятить священный миг.

К твоему же возвращению
Сын мой Дмитрий ждёт постриг.
Будь причастен к освящению,
Не хотим больше интриг.

Помолись и возвращайся,
Гнездо наше не позорь.
Давит грех, сходи, покайся
И процесс этот ускорь.

А тебе с Анастасией
Шлём поклон, конечно ждём.
И со всей перипетией
Разберёмся и поймём».

В тот же день гонец надёжный
Эту грамоту увёз.
- «Случай этот безнадёжный» -
Святозар сказал без слёз.
Ярослав в Твери жил тихо,
Никого не напрягал.
Сыновьям, порою лихо,
На конях скакать давал.

Сам учил стрелять из лука,
Этим брата возмущал:
- «Дядьки есть, должны без звука
Делать всё, чтоб не пищал».

Пообщаться собирался,
Что он князь, ему внушить.
Всё момент не попадался
Съездить в Тверь и всё решить.

И вот случай подвернулся,
Сын Василий вдруг дал знать.
Взял депешу, как коснулся,
Сам писал, н смог понять.

Почерк отрока, нетвёрдый …
И Василий сообщал:
- «Князь литовский шибко гордый,
Новгород взять обещал.

Он узнал, что ты Великий,
Во Владимире живёшь.
А я мал, для них безликий,
Без усилия возьмешь.

Торопец почти что взяли.
Мы с посадником вдвоём
Разгуляться им не дали …
Так с Иваном не уйдём.

Нечестивцев всех разбили,
Пленных в Новгород назад.
Никого не отпустили,
Будут помнить этот вклад».
Александр был рад за сына,
Не бежал от свиста стрел,
А с Иваном их дружина
Показали, кто тут смел.

Получил, считай крещение,
Смогли Миндовга прогнать.
Пленных взять как возмещение
За потери, так сказать.

Вызвал снова Святозара:
- «Брат мне нужен, съезди в Тверь».
Тот собрался без «пожара»,
Будто молвил: «Будет, верь …».

На другой день с Ярославом
Он уже у князя был.
И ушёл в понятии здравом
Понимал, князь что-то скрыл.

Александра распирало,
Он от гордости сиял.
- «Почитай, что Васей стало,
Растёт парень, не увял».

Снисходительность при чтении
Ярослав прикрыть не смог.
То ли был не в настроении,
То ли был чрезмерно строг.
 
- «Что до Торопца пустили,
Очень худо я б сказал.
По незнанию упустили,
Ненадёжность показал.
Новгородские угодья
Должны зорче охранять.
Так что князь свои поводья
Должен чаще проверять».

Александру стало ясно,
Что хотел брат подсказать.
Мол, сидит там отрок гласно,
Вот Литва не мыслит спать.

Был бы князь, другое дело,
Князь - уже авторитет.
И подумал: «Прикипело?
Хочешь в Новгород? Э-э-э нет!»

Вслух сказал совсем другое:
- «Я согласен и во всём.
Всё усилить вдвое, втрое …
Власть сильна, должна присём.

Тверь стоит посередине
Между наших городов.
Надлежит ей быть отныне,
Как дозором от врагов.

Чтоб разъезды постоянно
Тёрлись около границ.
Тверь росла бы несказанно,
Не разнилась от столиц.

Вот тебе и поручаю
Это дело развернуть.
Я ж в тебе души не чаю,
Сможешь истинно блеснуть».

Сделал паузу, всмотрелся,
Как воспримет это брат.
Тот спонтанно вдруг зарделся,
Будто в чём-то виноват.
И Великий князь поднялся
Со стола, подав сим знак.
Разговор с ним состоялся,
Поезжай домой чудак.

Ярослава оскорбляло,
Что он в Тверь опять послал.
Зависть к Ваське не уняло,
Тот Литву в тринадцать гнал.

Прибыв в Тверь, он осмотрелся.
Город просто невзлюбил.
Мыслью прежней загорелся,
Новгородский стол был мил.

Дядьку сына Михаила
Вызвал, шустрый был мужик.
Мысль, догадка поразила,
Он спросил: «Надежда пшик?»

Ярослав ему серьёзно:
- «Елизар! Ты не дурак.
Жить здесь видишь крайне сложно,
Нищета, кругом бардак.

Съезди, правда, нелегально,
В город Новгород и Псков.
Разузнай, там всё нормально?
И престиж, властей каков?

Если что, то не стесняйся
Слухи там распространять.
Даже мною восторгайся,
Ярослав, мол, может встрять.

И бояр там не чурайся,
Очень важно их склонить
К смене князя, не смущайся,
Если надо, подкупить».
Елизар оделся чинно,
Внешне выглядел купцом.
Гривен сто спросил невинно,
Чтоб не выглядеть глупцом.

- «Елизар! То ж состояние!» -
Возмутился Ярослав.
- «Я ж несу твоё влияние,
А за так? С епанч рукав».
 
Он и впрямь переменился,
Стал на дядьку не похож.
Экий гонор появился,
Что во все хоромы вхож.

Прибыл в Новгород, как местный,
Он вообще-то город знал.
Посетил и Торг известный,
Он для сведений канал.

Там же встретил и Ивана,
Как посадник приходил.
Познакомились нежданно,
Сам Иван и предложил.

Он посетовал однажды,
Что Василий, как князь, слаб.
И литовцев вспомнил дважды,
Охранял его, как раб.

За неделю обернулся,
Ярославу рассказал:
- «Факт, с властями обманулся,
Им Василий идеал.
Недовольных тоже много
И виной тому ясак.
Не хотят, ни что иного,
Отдавать его никак

Александру обвинения,
Мол, татар де прикормил.
Батый умер и сомнения
Словно червь разлад пустил.

Вот такая обстановка,
Я сегодня же на Псков.
Нам любая остановка
Не нужна, в конце концов».
 
Псков не Тверь и вид мощнее
Так отметил Елизар.
Кремль, река, ладьи свежее …
Город-крепость сам товар.

Так как город порубежный.
Ждал атак в любой момент.
Стал какой-то неизбежный
И исход, как рудимент.

Елизар начал знакомство,
Стал наместника искать.
И нашёл, он был потомство
Псковичей, кто стал пахать.

Звать Игнат, вид моложавый,
Хоть уже немало лет.
Александра знает, бравый …
Бил ливонцев, на чём свет …
В разговоре откровенно
Елизару выдал вдруг:
- «Нужен князь, причём бессменно,
Александр наш просто друг.

Наши люди спят с мечами,
Даже отроки с мечом.
Мы кордон Руси и сами
Бороним, а дело в том …

Боевой князь, воин сильный,
Вот кто должен возглавлять.
И тогда Миндовг всесильный
Что получит, будет знать».

Елизар, … так деликатно, …
Он представился купцом,
Стал Игнату адекватно
Объяснять, прибыл гонцом.

Ярослав, его друг давний,
Мол, готов стол Пскова взять.
Александр в решениях крайний,
Дал оценку - доверять!

Через два дня снова встреча
И Игнат был не один.
С ним боярин, не переча,
Сел, где сел и господин.

Говорить Игнат стал сразу:
- «Митрий это, из бояр.
Он от Думы по заказу,
Как посланник эмиссар.

С предложением Ярославу
Сесть у нас на псковский стол.
Не уронит брата славу,
Вот такой от нас поклон»
По приезду в Тверь, сам Митрий
Ярославу акт вручил.
Ход казалось бы не хитрый,
Но волнение получил.

Ярослав уговорился,
Для приличия спросив:
- «Брат мой старший согласился?»
И ответ не получив,

Собираться стал в дорогу.
Всю дружину снарядил,
Да съестного понемногу
Всякой всячины сложил.
 
В Старой Руссе остановка,
Новгородцев обошёл.
А узнать, как обстановка,
Елизар опять пошёл.

- «Баламутить постарайся
Тех, кто больше всех ворчит» -
Как напутствие дал: «Кайся,
Если вдруг кто уличит».

Встретил Псков без перезвона,
Видимо не заслужил,
Но приветливо-стеснённо,
Прагматизм в народе жил.

Ярослав воспринял верно,
Он другого и не ждал.
- «Всех узнать нужней наверно …» -
Так подумал и желал.
 
И в то время воеводой
Служил Шеин Михаил.
Жить в тревоге стало модой,
Вот он и руководил.

Своё первое знакомство
Ярослав с него начал.
Был он воинов потомство
И тевтонцев здесь встречал.

Александра знал, с ним вместе
На Чудском магистров бил.
А затем в условном месте
Всех в доспехах и топил.

Чтоб узнать тот край поближе
Предложил сделать объезд.
И подумав о престиже,
Взял дружину с этих мест.

Воевода согласился,
Говоря: «Устроим рейд!
Изборск весь поизносился,
Да и Юрьев стал старей.

Заодно и убедимся,
Что пора и их латать.
Хоть Литвы и не боимся,
Их добычей могут стать».

Ярослав сидел довольный,
Михаил видать матёр.
Хоть народ в дружине вольный,
Вольнодумцам нос утёр.
 
Первым был Изборск, конечно,
Он прилично обветшал.
Штурм с осадой бесконечно,
Процветанию мешал.

Был воздвигнут для охраны,
Там брат Рюрика стоял.
От Трувора истуканы …
В остальном же форт увял.

Население жило бедно,
Выживали, кто как мог.
Кто рыбалкой, что безвредно,
С рыбака не шёл налог.

Жили здесь и нелегалы,
Как глаза и уши тех,
Кто Литве давал сигналы
На атаку и успех.

Ярославу не сказали,
Шеин всё про это знал.
Михаила так и звали,
Откровенный маргинал.
 
Дальше Юрьев, здесь сложнее,
Не совсем тот город наш.
Тарту - эстам так милее.
Дерпт для немцев и не блажь.
Гарнизон стоит там русский,
Договор такой с ним есть.
Лишь торговля, профиль узкий.
Новгород хозяин здесь.

Не дойдя вёрст семь до цели,
Натолкнулись на отряд.
На литовский, кушать сели
И костры ещё горят.

Михаил, как оглашенный:
- «От границы их отсечь!!!
Гнать к Чудскому, приз бесценный,
Без нужды не бить, не сечь».

И отряд врасплох застатый
Без борьбы в плен сдался весь.
Хоть литовец враг заклятый,
Бить не стали, принцип есть.

В Псков пришли и город в шоке,
Двести пленных шли гуськом.
С воеводой князь, как в блоке,
Возглавляя, шли пешком.

Пленных жителям раздали
Для любых житейских нужд.
Лошадей на торг отдали,
Конь любому был не чужд.

И пошла молва по Пскову:
- «Ай да князь! Не жаден, смел!
Заложил себе основу».
Псков, так разом, поумнел.

Слухи, словно ветер с моря,
Долетели, кто их ждал.
Новгородец вечно споря,
Псковский факт не ожидал.
Елизар не зря вернулся
От него слух и пошёл,
Что, мол, Псков как развернулся …
Князя мудрого нашёл.

Татарве не бьёт поклоны,
Жмёт литовцев без проблем.
Для торговли все препоны
Отменил и насовсем.

Стало злить, да и обидно
Слышать так про псковитян.
Их нигде было не видно,
Новгородом был ваян.

И тут на тебе, вот гнусы …
Князь у них воитель, муж …
А у нас пацан безусый,
Молодой, не шибко дюж.

На Торгах так рассуждали,
Зрел серьёзнейший конфликт.
Были, кто не поддержали,
Им Василий, как вердикт.

Елизар внёс предложение:
- «Ярослава звать на стол.
А мальцу не унижение,
Подрастёт, не будет гол».

Тут посадник заикнулся:
- «Александра бы спросить».
- «Он Великий князь! Свихнулся?
Русь за ним! Не нас учить …

И потом берём же брата,
Сын пускай с ним поживёт.
Может, смена грубовата,
Александр сюжет поймёт».
Елизара и послали.
Торг шумел и ликовал:
- «Привози, кого так ждали!
С этим Новгород устал»,

Через день уже князь псковский
Елизара принимал.
Ярослав манер борцовский,
Как своим воспринимал.

Прочитав их предложение
Сесть на новгородский стол,
Дал добро, как одолжение,
И условие, как кол.

- «С Городища всем убраться,
Всех приспешников прогнать» -
Написал: «И разобраться
Стоит ли их привлекать.

В этом случае приеду
И приму над вами власть».
Елизар ему: «Победу
Рановато в сумку класть.
 
В Городище терем князя,
Там живёт княгиня-мать.
Ты ж в именье это влазя,
Смуту можешь развязать.

Передам твоё желание,
Ультиматум я б сказал.
Если б знал твоё старание,
Помогать бы отказал».
Через день в боярской Думе
Елизар всё изложил.
И покой мгновенно умер,
Шум разгул достичь грозил.

Громче всех кричал Ананий:
- «Предлагаю Ваську гнать,
Он ещё без княжьих званий,
Не чё место занимать».

- «На Владимир замахнулся?
Александр мнишь, нам простит?» -
Воевода содрогнулся:
- «Вас быстрее сократит».

- «Ты, Саввелий, зря ершишься.
Он же нас татарам сдал».
- «Врёшь, собака и глумишься.
Ты, Ананий гадом стал».

Но бояре поддержали,
Что Ананий предлагал.
Те, кто сильно возражали,
Все покинули тот зал

И Иван посадник тоже,
Хоть обязан был сидеть.
- «Не хочу смотреть на рожи» -
Рявкнул: «Даже лицезреть».

Но один всё ж усомнился:
- «Как решать, коль сила там?
Без Ивана ты решился?
Пост ему народом дан».

Но Ананий молвил тут же;
- «Мы здесь власть! Что нам народ?
Мы их кормим, так-то друже,
Мы спасаем от невзгод».
Кто смущён, и отрядили
Ехать в Псков и князя звать.
А Ананию поручили
С Городищем увязать.

О решении местной Думы
Позже всех узнал Далмат.
Мысли сделались угрюмы,
Понимал, грядёт разлад.

Как владыка он вмешался,
Но, как пастырь, а не власть.
И Ананий не решался
В глазах Господа упасть.

А Далмат сказал всего-то:
- «Только отрока не трожь.
Гнев пожнёщь от власти! То-то.
Не поможет в церкви дрожь»

- «Хочешь чистеньким остаться?» -
Тут Ананий обнаглел.
И владыка мог расстаться,
Но ответил, он умел:
 
- «Я, Ананий, духовенство,
Всё мирское не для нас.
Но народ для нас главенство
И как паства, и как глас.

Хочешь знать, что я предвижу?»
- «Всяк хотел бы это знать».
- «Быть раздавленным, я вижу
Не по Сеньке шлык видать».
Он ушёл, вконец свихнулся,
Как шлея ему под хвост.
К порученью вновь вернулся
И в именье - в полный рост.
 
В Городище терем царский
Мономах ещё воздвиг.
Новгородцам не боярский,
А дом князя не на миг.

И Ананий вероломно
Даже гридей оттеснил.
- «Где Василий?» - крикнул громко,
Извинения не спросил.

Александра вышла сразу,
Как княгиня и как мать.
- «Кто таков? Встречать ни разу
Не случалось, как хоть звать?»

И Ананий растерялся,
Но, сумел-таки сказать:
- «Мнением Думы я занялся,
Вас из города убрать.

А зовут меня Ананий.
Попрошу сынка позвать,
Только без негодований,
Вы ж не глупая видать».

Сделав знак условный гриди,
Лишь сказав: «Сейчас придёт».
Не сказала, уходите,
А решила, пусть пождёт.
Через час вошёл Василий
Не один, с ним был Яким.
Он тиун отца, усилий
Предпринял, чтоб был он с ним.

Яким сразу догадался,
Это заговор бояр.
Бить в набат уже собрался,
Воевода снял угар.

Увидав, что тут Ананий,
Захотелось в морду дать.
Видя смысл негодований,
Александра к ним, как мать.

- «Вот послушайте ублюдка,
А потом будем решать» -
Александра очень чутко
Не дала конфликт начать.

- «Я вас слушаю, боярин» -
И Василий тотчас сел.
- «Прибыл я не как татарин
Всё отнять под свой надел.

Есть решение совета,
Всех бояр, не я один.
Вам уехать без Декрета,
Самолично без рутин».

- «Я не вами здесь посажен!» -
И Василий побледнел.
- «Факт, как этот, нам неважен.
Ты не князь, вот где пробел.

Новгороду нужен сильный
И надёжный человек.
Ты пока что нестабильный,
Как ребёнок, … талый снег».
А теперь Яким вступился:
- «Ты гляди не надорвись,
Ишь в брожение вцепился,
Кончишь плохо, берегись.

А посадник согласился?»
- «Ну, а как же, есть ответ».
- «Что-о-о??? Иван на то решился?»
- «А Ивана больше нет!

Я теперь посадник! Ясно?
А Иван в поруб закрыт.
Поумнеет? Что ж прекрасно,
К службе путь всегда открыт.

Ну а вам всем день на сборы
И уматывайтесь вон!
Заведёте с нами споры?
Пожалеете  о том».

И Ананий вышел тут же,
Изумив известием всех.
- «Явно с разумом не дружен» -
Яким тихо: «Пустобрех …».

А Василий чуть не плача:
- «Отцу должен рассказать.
Кто затеял? Чья задача
Нас из Новгорода гнать?»
 
На другой день все убыли
В небольшой удел Торжок.
Взять прислугу не забыли
И охрану, как должок.
Торжок Новгорода земли,
Так что был для князя дом.
Сруб добротный и приемлем,
Не навечно же притом.

А на утро спозаранку,
Гость нежданный, но знаком.
Елизар, одет по рангу,
Как купец и не пешком.

Крытый воз, набитый снедью,
Сам на мерине верхом.
Подгоняет вечно плетью,
В возрасте он не лихом.

Александра же конечно
Первым делом накормить.
Побеседовать беспечно,
Как такое упустить.

- «Ты же дядька Михаила,
Отчего такой наряд?» -
Александра вдруг спросила:
- «Для кого прикид, пригляд?»

Елизар и раскололся,
Рассказал про всё, как есть.
На посулы как повёлся,
Чтоб в речах витала лесть
 
- «Ярослав теперь опасный» -
Как дополнил: «Я ушёл!
В Тверь иду, мой ход запасный.
Где жить дальше не нашёл».

Александра и решила
Мужу всё же отписать.
Елизару разрешила
Тверь пока не покидать.

Описала всё подробно
Про интриги и про Псков.
Как брат младший бесподобно,
Сел и в Новгород. Каков?

Как Ананий выгнал с дома,
Сына грязно оскорблял.
Сбор боярства, им ведомо,
Это хамство одобрял.

Что в Торжке пока ютятся
И его конечно ждут.
Пресекать, нельзя стесняться,
Так и Русь всю разберут.

Прочтя полностью послание,
Александр нахмурил лоб.
- «Ах, тихоня! … Пса рычание?» -
И подумал: «Вот же жлоб …

Неужели непонятно,
Не оставлю я всё так?
Даже думать неприятно,
Что брат форменный дурак».

Рать собрал он за неделю,
На коней всех посадил.
Без медов, вообще без хмелю,
Наказаньем пригрозил.
По пути в Тверь не ходили,
А прямёхонько в Торжок.
Время этим сократили,
Хоть и волжский бережок.

Пусть Тверца совсем не Волга,
Лагерь там разбила рать.
И Торжок по воле долга,
Как в нагрузку, место дать.

Первым, встретив, обнял сына,
Хныкать, жалиться не дал.
За плечо взял: «Что мужчина?
Разобрался в чём скандал?

Ладно, ладно не смущайся!
Вместе в Новгород пойдём».
И к кормильцу: «Собирайся,
Будь с Василием вдвоём.

Не видать пока стараний …
Как смог это допустить,
Чтоб какой-то там Ананий
Начал сыны поносить?

Унижать его прилюдно,
Сквернословить, как пастух.
Мог бы с ним и обоюдно …
Князя ростишь! Что потух?»

- «Так Ананий напустился …
Даже рта не дал открыть».
- «Увидал, что слаб и злился,
Нет бы сразу пасть закрыть

И прогнать его пинками,
Можно в Волхов, поделом».
- «Он сказал посадник с вами,
Что он может и силком».
- «Эва выискалась птица!
Был посадник, стал холоп.
Князь хозяин, не тупица
Возомнивший сильным клоп».

Александру стало нормой,
Где война то там секрет.
Делать тайно было формой,
А другого просто нет.
 
Здесь же он решил открыто
Новгородцам заявить:
- «Я иду к вам, где укрыто
Всё, что надо раздавить.

Самозванство и измену
Не намерен я терпеть.
Как Великий князь, замену
Только я могу посметь.

Буду сам судить по правде
И по совести, как князь.
Супротивников отправьте
Всех в поруб на коновязь.

Брату я велю немедля
У ворот меня встречать.
Там вдвоём решим помедля,
Далее как дела решать».

Он решил сам разобраться
С братом лично тет-а-тет.
Чтоб никто не смог вмешаться
И считать, что ссоры нет.
В Угличе совсем недавно
Умер брат их Константин.
Потому он и подавно
Не хотел быть здесь один.

И Андрей сидел у ярла,
Голоса не подавал.
Пропасть снова зазияла
Между братьями, он знал.

Он стремился к примирению,
Брата до конца понять.
Но, к большому сожалению,
Не пришёл к нему опять.

Грамота нагнала страху,
Кто причастен к бунту был.
Ярослав учуяв плаху,
Первый всё про всех забыл.

Доложив, что едет к брату,
Сам уехал не простясь.
И Ананий понял плату,
Будет он платить, трясясь.

Но Ананий не сдавался,
Ему было что терять.
Как посадник, вдруг решился
Вече срочное собрать.

Он решил, что если вече
Александру скажет, нет,
Рост признания обеспечен
И бояр, его совет.

Он уверен, слишком грубо
Новгородцам князь сказал.
Не по-здешнему сугубо,
Как-то сразу наповал.
Вече собралось на Торге
Там, где Павлов монастырь.
Волхов рядом, на пригорке
Не застроен был пустырь.

В основном простолюдины,
Кто трудом своим живёт.
Когда смута, все едины.
Так как знали, что их ждёт.
 
Главный был во всём Ананий.
Как посадник себя вёл.
Без особых дарований,
Но всех к диспуту подвёл.

Рядом с ним хозяин  кузни
Всем известный Ратибор.
Усмирит любые козни
Голосом, как эхо гор.

Взял он грамоту от князя
И начал её читать.
Смысл её, как будто сглазя,
Стал толпе передавать.

- «У-у-у …» - вдруг вече загудело:
- «Никого не отдадим!!! …»
За живое всех задело:
- «Мы решаем, что хотим!»

И тогда Яким поднялся,
Только рот открыл сказать,
Ратибор, как извинялся:
- «Уходи, … не убежать».
- «Княжий прихвостень вонючий! …»
И к нему, … и стали бить.
Но тиун был сам колючий,
Меч достав, начал рубить.

Бил, конечно, не до смерти,
А плашмя и по зубам.
Вышел целым с круговерти,
Лишь синяк и то не там.

После этого по новой
Он поднялся на помост.
И с ухмылочкой хреновой:
- «Где ваш князь? Ушёл прохвост?

Думаете, он мириться?
Дудки вам! Ушёл совсем!
Так, … на время затаиться,
Брат простит, известно всем.

А как с вами всеми дальше
Он всё в грамоте сказал.
Слать послов, как можно раньше,
Чтобы всех  не наказал».

Вече как-то вдруг притихло.
- «Худо» - буркнул Ратибор.
- «Я пойду, всё стало рыхло,
Власти нет, Ананий вор».

- «Может быть, позвать владыку?» -
Яким вече предложил:
- «Вразумит всю вашу клику,
Он же здесь всю жизнь прожил»

И Далмат пришёл немедля,
Впечатление, что ждал.
- «Всех зачинщиков ждет петля!
Кто другое ожидал?» -
А сказал он сразу тут же
И продолжил: «На поклон!!!
Обойдётся, может строже
Только с теми, с кем урон.

Милость князя - ваше счастье,
А так на себя пенять.
Послать нужно чьё участье,
Может что-то поменять».

И послали Ратибора,
Он и сам того хотел.
Знал, князь крут, но без забора,
От людей стен не имел.

В то же время и Ананий,
Выход всё-таки искал.
Он к боярам для признаний,
Что он их посадник стал.

И влетел в совет боярский
В полной выкладке, с мечом.
Вид стал воина – не барский,
Крикнул: «Вам всё нипочём?

Послы к князю с челобитной,
Чтоб он чернь эту простил.
С ним не будет жизнь элитной,
А убрать не я ль просил?».

Вякнуть так и не решился
Их бояр никто, … позор!
И Ананий очутился,
Где силён не только спор.

Он понял, его предали!
Власть хоть как-то обновить.
К сожалению не дали,
Что надумал, претворить.
И он выскочил из дома,
Хлопнув дверью из всех сил.
Содрогнулся дом от грома,
Но спокойствие хранил.

А вдогонку лишь не громко:
- «На тебя надежды нет,
Выскочил, как леший, звонко,
А на деле пустоцвет».
 
А на вече в это время
Тоже стали понимать.
Далмат словно кинул семя,
Что случилось вспоминать.

- «Где Ананий избирался?
Как посадником он стал?» -
Голос из толпы раздался:
- «А, похоже, убежал …».

- «Срочно выпустить Ивана,
Он же в порубе, кажись» -
Тот же голос: «Без обмана
С ним бы так не обошлись».

Вскоре Ратибор вернулся
И на вече объявил:
- «Князь от нас не отвернулся,
Подтвердил, что он решил.
А Ананий грязно, подло
Моих близких оскорбил.
Мне решать, как взять за горло,
Кто другой давно б убил.

Приказал вернуть Ивана,
Он наместник и закон.
Власть его здесь постоянна,
Так как вече выбран он».

Наконец Иван явился,
Тиун лично сам привёл.
Весь обросший и не мылся
За Якимом еле брёл.

Вече встречен очень пылко,
Каждый силился сказать.
Только жалкая ухмылка,
Как ответ был, так считать.

- «Что пристали? Он голодный!» -
Тиун начал всех строжить:
- «У кого есть харч свободный,
Его надо покормить».

Тут же всё стало в достатке,
Там и бражки жбан нашлось.
И ожил Иван, как в сказке,
Даже пискнуть не пришлось.

Ел и тут же на вопросы
Он охотно отвечал.
Это не были допросы,
Знать хотели, кто начал …

Не сумел Ананий скрыться,
Взят у Загородных врат.
Попытался откупиться,
Был охранник не собрат.
Через город весь тащили,
Тот лишь жалобно скулил
И просил, чтоб отпустили,
Да попутно слёзы лил.

На Торговую сторонку
Был доставлен, словно вор.
Заменили одежонку,
Тут народ был очень скор.

Люди так соображали:
- «Зачем с мёртвого снимать?»
Взяв с живого, избежали
Мародёрства, вот в чём стать.

И никто не сомневался,
Что Анания казнят.
А тот нет-нет и плевался,
За него, мол, отомстят.

И Иван распорядился:
- «Срочно князю доложить,
Что Ананий благ лишился,
Арестован, хочет жить».

Ильмень- озеро приняло
Словно гостью, князя рать.
Сообщение повлияло
Не входить в город, не брать.
 
Александра охранение
Да семья пришли на Торг.
Вече ждало, без сомнения,
Что и привело в восторг.

- «Ну, так как? Пришли к согласию?
Нужен вам сегодня князь?» -
Александр к их разногласию
Не коснулся, как стыдясь.

Гул прошёл, как одобрение.
- «Если так, прошу принять.
Князь Василий! Назначение
Я могу лишь поменять».

Стихла площадь вечевая,
Как тут скажешь супротив.
- «Люб он вам?!» - смягчить желая,
Крикнул князь, как бы спросив.

- «Лю-ю-юб …» - по площади, как эхо,
Пронеслось по всем рядам.
- «Вот и славно! Это веха
В жизни города, всем вам!» -

Александр сказал хоть громко,
Но отсутствовала злость.
В интонации пусть жёстко,
Чтобы знали, он не гость.

Дальше был Собор Софии,
Там Далмат благословил.
По прошествии литургии,
Символ княжеский вручил.

Архиепископ постоянно
Александра вспоминал.
Стал владыкой не спонтанно,
Князь на стол путёвку дал.
Когда вышли из Софии,
Он Василия обнял:
- «Вот и всё! Конец идиллии …
Князем стал!  Теперь понял?

Не наместник несмышленый,
А хозяин всех земель.
Пусть и новоиспечённый,
Но с Историей, как цель.

И теперь беспрекословно
Все должны всё исполнять.
Слушай мудрых, безусловно
И отца всецело внять».

- «Я, отец, конечно буду …
Ты же наш Великий князь.
Твоей воли не забуду
И тянуться не стыдясь».

- «Ну, а коль ты князь отныне,
И невесту приискать? …
А?» - серьёзности в помине
Не осталось: «Обсуждать?»

И Василий весь зарделся,
Будто джем без спросу съел.
Как черёмухи объелся,
Прошептал: «Ты захотел? …

Я же батюшка всецело
Верю в то, что ты сказал.
Если надо, в церковь смело
Я пойду, чтоб это знал».

- «Хорошо! Займусь невестой.
Холостой князь - полукнязь.
Будет девица известной,
На примете есть и связь».
Подошёл потом к кормильцу
- «Слишком стал, смотрю незлым.
Я на помощь не страдальцу
Рать привёл путём крутым.

Я доверил воспитание?
Что ж ты тряпку воспитал?
Ой, получишь наказание,
Хоть тебя и приласкал».

- «От природы он плаксивый» -
Ставр оправдываться стал.
- «Будешь с ним! Чтоб был ретивый!
Повод  смуте не давал.

А не справишься, не вздумай
На глаза мне попадать.
Плеть всегда при мне. Подумай,
Ведь спина твоя, видать».

Пир устроил в Городище,
Ярославов двор вместил.
Князя, стало быть, жилище,
Кто там не был, поразил.
 
Знать пришла вся поголовно,
Даже те, кто и бубнил.
Князь теперь был не условно,
Это каждый оценил.

Лишь Ананий был в порубе,
Ждал, что будет дальше с ним.
Хоть и в новом, всё же срубе,
Окон нет, совсем глухим.
Увидав в толпе Ивана,
Александр к себе позвал:
- «Для меня всегда желанна
Встреча с прошлым, я б сказал.

Ты ж посадник новгородский,
Когда я лишь начинал.
Всё такой же? Внешне броский …
Повлиял, смотрю, скандал.

А за что синяк огромный?»
- «За тебя князь получил.
Первый раз за труд свой скромный
Мне народ его всучил» -

И при этом рассмеялся:
- «Век живи и век учись!
Я ж с Ананием общался,
Не таким он был, кажись.

И в поруб закрыл, как вора,
Чуть дурак не уморил.
Стал посадником, … умора …
Сам себя и посадил.

Стар, я стал, скажу те честно,
Хватки злой, похоже, нет.
На таких вот, как известно,
И глумится каждый шкет».

Александр наполнил чаши:
- «Не спеши никчемным стать.
Годы прожитые наши
Капитал наш, надо знать.

Вот за это предлагаю
Чаши наши осушить.
А стареть, я полагаю,
Ни к чему пока спешить».
И Иван, отпив полчаши,
Вдруг сказал: «Князь, просьба есть».
- «Говори! Проблемы ваши
Мне не чужды. Здесь я весь».

- «Сын подрос, возьми на службу.
Парень видный, двадцать лет.
Он с охотой водит дружбу,
Избродил весь край окрест».

- «Позови!» - князь оживился:
- «Интересно посмотреть,
Как с тобою он ужился …
Взгляды разные иметь»,

Очень быстро воротился.
Рядом парень, взгляд открыт.
Посмотрел и не смутился,
Видно, что не лыком шит.

- «Как зовут?» - князь осторожно.
- «Батя имя дал Егор».
- «А служить ко мне возможно?»
- «Да о чём здесь разговор?

Как велишь, на всё готовый
И служить, и защищать.
Хоть, как воин, бестолковый,
Но не склонен всё прощать».

- «Твой отец без задней мысли
Мне сказал, ты зверолов.
Ты меня переосмысли,
Ловишь их, иль бьёшь без слов?»

- «У меня аж три куницы
Из капканов саам украл.
Их карелы у границы
Всех догнали, не удрал.
Я к чему? В лесу есть братство.
И неважно кто ты есть.
Здесь отсутствует злорадство,
Есть трофей и твой он весь.

Я уже давно со всеми
Шпарю на их языках.
Я привык по этой теме
Говорить на их словах»
 
Александр принял решение:
- «Будешь ты теперь тиун!
А твоё происхождение
Мне никчемно, как зипун.

Языки карелов знаешь?
Я хочу про их всё знать.
Сам-то ты о чём мечтаешь?
Как? Согласен помогать?»

- «Помогать карелам надо,
Обижает их сосед.
Да и саами, … их же мало …
Кроме нас защиты нет.

Дело в том, конунг норвежский
За Ивгей-реку идёт.
Так глядишь и в край Онежский
Не заметим, как придёт.

Дань берёт и не стыдится,
Вот и надо отучить.
И пушнина сохранится,
И казне есть что вручить».
Так Егор непроизвольно
Добрым вестником вдруг стал.
Сразу вспомнилось невольно,
Что Андрей ему писал.

Из послания Андрея,
Что гонец ему привёз,
Он узнал, преодолея,
Тот вернётся и всерьёз.

Что преодолеть собрался,
Он тогда не сообщил.
А что к Биргеру нанялся,
Просто взял и приобщил.

Александр узнал позднее,
Что дочь Биргера теперь
Королева, а вернее
Им невестка, верь-неверь.

Так что Хакон породнился
С ярлом Бергером, вот так …
Их союз определился,
Что тревожит как-никак.

Александр дал знак Ивану,
Оба вышли вслед за ним.
- «Стойте здесь» - позвал охрану:
- «Мы в светёлке посидим».

- «Что ж, друзья, прошу садиться,
Есть серьёзный разговор.
И прошу вас не сердиться,
Что увёл, приму укор» -

А сказал вполне серьёзно
Без улыбок и смешков.
Не сказать, что очень грозно,
Но не часто был таков.
- «Хакон, конунг он норвежский,
Дочь имеет, Хельгой звать.
Возраст юный, но не детский
И Василию под стать.

Вот Егор твоя задача
Ехать к Хакону послом,
И намерений не пряча,
Сватом будешь там притом.

Увезёшь от нас подарки,
Вместе с грамотой вручишь.
Заодно на их товарки
Приглядись. Чего молчишь?»

Стал Егор пунцово-красный:
- «Ну, какой, князь, я вам сват?
Сам безусый, вид ужасный …
Откровенно нагловат.

Хакон сразу разберётся,
Как его ты оскорбил.
Сватать дочь кому придётся?
Я ж не княжеских мерил.
 
Вон пошли отца хотя бы,
Всё ж посадник, град велик.
Должность веская, не дабы …
А синяк пройдёт, как блик».

Александр теперь к Ивану:
- «А Егор твой молодец!
Не поддался он дурману,
Быть, как княжеский гонец.
Предлагает варианты
Мне, а я Великий князь.
Вот такие вот таланты
Мне нужны, как речке язь»

Оценил Иван иначе,
Подзатыльник свату дал:
- «Ты чего несёшь? Тем паче
С кем беседуешь? Амбал!

Князь! Прости ты дуралея,
Лишка тяпнул за столом.
Языками их владея,
Всё исполнит не тайком».

Всю серьёзность словно смыло,
Александр захохотал.
- «Все сомнения закрыло …» -
Князь сквозь слёзы: «Ну, ты дал …».

Успокоившись немного,
Князь по новой: «Значит так.
Всё держать в секрете строго,
Знают трое, всё в кулак.

Это так, на всякий случай.
Вдруг Хакон откажет нам,
Уезжай, себя не мучай,
Ни к чему нам лишний срам».

Повернулся вдруг к Ивану:
- «Больше ты его не трожь.
Он тиун мой, злиться стану,
Как узнаю, вспомнишь дрожь».

А потом опять к Егору:
- «Ты покладистей там будь,
Не гони, как вскачь под гору,
Гордость тоже не забудь.
Если Хакон вдруг посольство
Согласится к нам послать,
С ним приедешь. Хлебосольство
Мы сумеем показать.

Приглашай послов высоких,
Чтобы можно говорить.
Чтоб возможностей широких,
Не абы, каких схватить».

Иван вышел, встал у двери,
Даже гриди отослал.
Исключить, чтобы потери,
Что Егору князь давал.

Александр в течении часа
Разговор секретный вёл.
А Иван молитвой Спаса
Поминал, как сын расцвёл.

 И Ананий не забытый,
Помнил князь, где тот сидит.
Вопрос в общем незакрытый,
И решение, как висит.

- «Взять, повесить?» - думал часто:
- «А корысть, какая в том?
Ну, врага не будет, … ясно
Без него полно кругом».

- «Ослепить?» - была идея:
- «Станет мучеником он.
Проклянут меня, шалея.
Нужен мне такой вот фон?»

На другой день, размышляя
Святозара  вдруг позвал.
И ему: «Взглянуть желая
Сходим вместе-ка в подвал.
Посмотреть, как там Ананий.
Нужно что-то предпринять.
Издеваться нет желаний,
Повод есть поразмышлять.

И возьми с собою свечи,
Окон в том порубе нет.
Не хотел бы этой встречи,
Но я должен дать ответ».

Поруб-сруб от взора скрытый,
Так как в землю был зарыт.
На замок всегда закрытый,
Гриди знают всё про быт.
 
На клочке гнилой соломы
В уголку Ананий спал.
Осмотрев вокруг «хоромы»,
Александр с ним рядом встал.

И Ананий, щуря глазки,
А от света он отвык,
- «Вы кто?» - молвил: «Вы из сказки?
Мне приснилось, слышал рык».

- «Не узнал меня, Ананий?»
- «Как же, … сам Великий князь …
Выбор дашь для наказаний
Или тут же втопчешь в грязь?»

Александр встал в центр темницы,
Тут же рядом Святозар.
Свет свечей был, как зарницы,
Он мерцал, как Божий дар.
- «Ты решил определённо,
Я пытать тебя пришёл?»
- «А не так? Я обречённо
Смерть свою уже нашёл.

Как придёт, пока не знаю …
Да и стоит ли всё знать.
Об одном просить желаю,
Если можно, не пытать»

- «Может, стоило, как кару,
Ты для пыток староват.
 Я без пыток вашу свару
Подчинил себе стократ.

А пустых кровопролитий
Я всегда противник был.
Сколько было перипитий …
Или всё уже забыл?

- «Ты же Новгород грозился
Взять на щит и разгромить».
- «Глуп, хоть старый! Не врубился?
Пригрозил, чтоб сохранить.

Не моя вина Ананий,
Что трусливый весь твой сброд.
Есть там люди чистых званий
И неглупый есть народ.

Мне предателей не жалко
И петля им, как итог.
А с тобою перепалка
Не предательство, … пролог.

Ты заблудший оскорбитель
И за что тебя казнить?
Я твой всё же повелитель,
Могу нечто применить»
- «И на том тебе спасибо!» -
На колени тут же пал.
- «Рано кланяешься, ибо
Покарать-то есть запал.

За сыновье унижение
Я лишаю весей всех.
Сыну Паше разрешение
Дам на землю без помех.

Он не враг мне, оснований
Покарать, сегодня нет.
Не носил отнятых званий,
Был тобою не пригрет.

Если он, как сын, достойный
Путь на милость и возьмёт.
Если нет, на паперть вольный,
Нищенствуй, вдруг повезёт».

- «Значит ты меня на волю! …» -
Голос явно задрожал.
- «Да! Иди. Сам выбрал долю.
Не я, ты мне задолжал»,

И ползком Ананий, плача
К князю руки целовать.
Александр возможность пряча,
Лишь сказал: «Учись держать».

Уходя, он Святозару:
- «Пусть до сумерек сидит.
Свет дневной ослепит сразу,
Пусть на мир хоть поглядит».
 
- «Дай, Господь, долгие лета
Александру» - он шептал:
- «Грех на мне, вся смута эта …
Для меня святым он стал.

Прости, Господи, помилуй!
Пока жив буду молить.
Всё стерплю, как нечестивый …».
Слёзы длили, длили лить.

Вскоре новое событие
Потрясло весь княжий двор.
Как весной рек мощных вскрытие,
Как поток лавинный с гор.

Вроде с умыслом, на Пасху
Во дворец Андрей вошёл.
Двери настежь, да с размаху,
Словно полк какой-то шёл.

Все, кто был, - немая сцена,
Никто в толк не может взять.
Это что? Всему отмена?
Про него не выяснять?

Каждый мыслил однозначно,
Как всё это понимать?
Ведь на Пасху всё прозрачно,
Грех положено прощать.
 
А Андрей в грехах настолько,
Век, поди, не замолить.
Всё ж пришёл, с женою только,
Есть, кого благодарить.

С ним была Анастасия,
Князя Галицкого дочь.
Значит ей перипетия,
Жизнь в бегах была невмочь.

Он без вестника явился,
Словно на голову снег.
Так не принято. Зашился?
К непотребному прибег.

Как зашёл, князь и бояре
Совещались у стола.
Увидав, как при ударе
Вздрогнул, бледность вдруг сошла.

Александр поднялся, к брату
Сделал несколько шагов.
И бояре, как по штату
Расступились и без слов.

Андрей бросился навстречу
С возгласом: «Великий князь!
Ты прости! За всё отвечу!
Я пока ещё не мразь …».

Обнялись, глаза в завесе …
Александр: «Христос воскрес!»
Тот: «Воистину воскресе!»
Поцелуй был дань телес.

Понимая обстановку,
Сразу все поднялись с мест.
И ушли, мотивировку
Каждый знал, как добрый жест.
Святозар ушёл последний,
Осторожно дверь прикрыв.
Стало тихо, лишь в передней
Треск свечей, как бы порыв.

Александр словно ожёгся,
Вдруг от брата отскочил.
Подошёл к столу, осёкся ..
Сел, потом опять вскочил.

- «Побегунчик, с чем явился?» -
Наконец его спросил.
Краской тут же он залился:
- «Ты прости, не так я жил».

- «Побуждаем родословной
Я могу тебя простить.
И с Пасхальною уловкой
Смогу как-то упустить.

А как с ханом объяснишься,
Ведь Христос ему не Бог.
Что? Челом ему склонишься?
Осечёт - весь диалог.

Батый умер, Берке главный
Он совсем другой, хоть брат.
Отследил весь путь твой славный,
Знает, в чём ты виноват».

Князь Андрей молчал не зная,
Что сказать, ведь брат был прав.
Александр не замечая,
Замолчал, слегка устав.

В тишине сидели молча,
Каждый думал о своём.
И друг друга озадача,
Понимали - жить вдвоём.
- «Ты ослушался совета,
Чтоб татар не задирать.
Почему? Я жду ответа?
Положил почти всю рать.

Стол Владимирский, как вижу,
Тебе голову вскружил.
Что теперь? А я предвижу,
Будет всё, что заслужил.

Знаешь, что в Переяславле
Жаргал бойню учинил.
Ты подверг ненужной травле
Всех, кто жить тебя учил».

Посмотрел Андрей на брата:
- «Я, ей Богу, не хотел».
- «Но нет к прошлому возврата,
Будешь бит за беспредел».

- «За отца мстить я старался» -
Вновь Андрей хоть что искал.
- «Мыслишь я вот взял и сдался?
Первый бы Орду порвал.

Неспособна Русь на это.
В сто туменов сила их.
Устоишь? Моргаешь, … то-то,
А ты бьёшь пока своих».

- «А когда, … когда возможно
Нам ордынцев усмирить».
- «Я не знаю. Очень сложно
Вслух об этом говорить.

Может внуки, может дальше …
Время светлое придёт.
Я уверен, как и раньше,
Мономаха Русь найдёт.
Мы с Ордой пока что в мире,
Хоть не лезут к нам с огнём.
Немцы, шведы … вот, кто гири …
Не дают жить даже днём.

Как шакалы рвут на части,
Ждут, когда мы сгинем враз.
Чтоб закинуть свои снасти
В наши земли и не раз.

Вот и ты теперь туда же».
- «Что ты брат! Такого нет!!!
Супротив Руси всё те же,
Я ж и мыслить дал запрет».

- «И не держишь, может мысли,
А деяния творишь.
К шведам убежал? Помысли,
Чем ты это объяснишь?

Биргер враг навек заклятый,
На дуэли дрался с ним.
Вышиб глаз, но жив проклятый,
А теперь брат с ним самим».

- «А ведь точно, он без глаза,
Значит ты его смог так?
Что ты брат мой, знал зараза,
Но молчал, мстил так слабак.

А когда всё это было?»
- «В Невской битве, ты был мал.
Много лет уже уплыло,
Значит, ярл всё время ждал»

- «Виноват! Что делать дальше?»
И Андрей чуть-чуть и в рёв.
- «Надо думать, было раньше,
Хватит хныкать непутёв.
Всё ж ходил ты с ним куда-то?»
- «У норвегов, правда, был.
Ночью пару раз когда-то
За зверьём, кажись, … забыл».

Александр чуть оживился,
Но и тут же поостыл.
- «Я хочу, чтоб сын женился …
И норвежку предложил.

И не просто на норвежке,
А чтоб Хельгу в жёны взял.
Здесь нельзя решать всё в спешке,
Чтобы Хакон смысл понял».

- «Я ж не знал твоих желаний» -
И Андрей смутился аж.
Словно вред был от незнаний,
А к Руси ажиотаж.

- «И потом, … чистосердечно
В чём, скажи, твоя корысть?
Я не вижу, … всё невечно,
Ты к укладу присмотрись».
 
- «Во, как! Вспомнил об укладе.
А откуда весь наш род?
Рюрик кто? В одном мы стаде,
Камень в свой же огород.

А теперь и о корысти …
Биргер замуж дочь отдал
В семью Хакона из лести?
Ты об этом, что не знал?
- «Не скажу. Но знал немного …».
- «И на свадьбе пировал?»
- «Подневольный я, там строго».
- «Значит точно поддавал.

Невдомёк тебе там было
Для чего этот союз?
Русь в глазах у них, как мыло,
А король червонный туз».

- «Никакими калачами
Его к нам не затащить».
- «Есть такие, их ночами
Будут сотнями тащить.

Да! Да! Да! Меха конечно!
Земли саамов и карел!
Так что нам нельзя беспечно,
Биргер явно одурел.

К Хакону послал посольство,
Во главе его Егор.
Ограничил самовольство,
Лишь с невестой разговор.

Если Хакон согласится,
То тогда получим мир.
Вот пусть ярл и гоношится,
Он один мне лишь турнир».

- «Насолил итак изрядно
Ты уже ему причём».
- «Даже так? Уже занятно …
Где? Когда? Это о чём?»

- «Когда в Емь ты вдруг явился
И все крепости их сжёг.
Ох, как он тогда бранился,
Земли шведские, мол, жёг.
Я ему это припомню,
Он кричал, где только мог».
- «А теперь и я запомню,
Чем он мне сейчас помог»

Александр прервал беседу,
Тему он решил сменить.
- «Как тебя-то я объеду?» -
Вдруг спросил: «С тобой, как быть?»

Андрей даже растерялся.
- «Можешь в поруб» - зло сказал.
- «Мог бы и не постеснялся …
Я отца не огорчал.

Пусть душа его спокойно
Созерцая, примирит.
А вести себя достойно
Совесть наша нам велит.

И моли почаще Бога,
Что скончался Бату-хан.
Не простил бы он итога
Твоих действий и обман.

Берке-хан намного мягче,
Он родной по крови брат.
Бату-хан фигура ярче,
Берке тут не виноват.

Вот пока моё веление,
Езжай в город Городец.
Поживи, там есть имение,
Люди есть там, наконец.

Мир посмотришь, обживёшься,
Кой чего с собой возьмёшь.
Наконец, собой займёшься,
Что-то, может, сам поймёшь.
 
И молись, проси прощения.
Кстати есть там монастырь.
Кельи вместо помещения,
Там найдётся и Псалтырь.

После Новгорода сразу
Мы с тобой в Орду, а там …
Хан Берке тебя ни разу
Не видал? Всё скажешь сам».

Егор в Новгород вернулся
Через год и не один.
В праздник день тот обернулся,
Был на то большой почин.

С ним норвежское посольство,
Сам конунг формировал.
Прекратилось балабольство,
Это город понимал.

А Егор, как прибыл, к князю,
Ждал его Великий князь.
И с порога не бессвязен
Был доклад, как бы гордясь.

- «Хакон мне позволил лично
На дочь Хельгу посмотреть.
Где-то это неприлично,
Позволять всем лицезреть.
Но он сделал исключение,
Уважая нас, как Русь.
Я такое заключение
Принял враз и не стыжусь».

- «Ну, и как тебе невеста?»
- «За Василия я рад.
Красотой девичьей с места
Поражает словно сад».

- «Всё же радоваться рано» -
Осторожно князь изрёк:
- «Сам-то Хакон как? Желанно
Сватовство, был хоть намёк?»

- Принял нас он не спонтанно,
А визит наш будто ждал.
Подобрал послов гуманно,
Чтобы каждый сам желал.

Жениха, чтоб посмотрели
Персонально наказал.
Если князь, какие цели.
Где и в чём он показал».

Что ж устроим им смотрины,
Благо есть что показать.
Не испортил, чтоб картины
Биргер, родич так сказать».

- «А причём, простите это?
К королю он тоже вхож?
Имя Биргер слышал где-то …
Кто таков? Чем он негож».

Ярл он свейский и вражина,
С Невской битвы с ним знаком.
И она первопричина,
Что он бит в ней, мной притом.
Королю он сват сегодня,
Замуж дочь свою отдал.
Он интриг дворцовых сводня,
Будет мстить за тот провал».

Но реакция Егора,
Словно ветер прошуршал.
- «В курсе он его позора,
Но табу не нарушал» -

Изрёк тихо, благодушно:
- «Я ж с конунгом говорил.
Сам он к шведу равнодушно,
Сын желание изъявил.
 
А вот Хельга им любима,
Русь всегда предпочитал,
Не с чем больше несравнима.
Запад он не замечал.

А к тому же наши земли
Пограничные же с ним.
Вот и слушай, вот и внемли
С кем ему? Быть другом чьим?»

- «Молодец, Егор, спасибо!
Будем сватать. Я решил!» -
Пошутил внезапно: «Либо
Неразумно поспешил?

Вдруг крива твоя невеста,
Кто ответит за конфуз?»
- «Девка-ягодка с норд-веста,
Для Василия не груз».
- «Злые жёны-то откуда?
С волчьей ягоды, небось?»
- «А как жизнь прожить без худа?»
- «Ах, Егор, ты это брось …»

И пошли переговоры,
Для начала тишь, да гладь.
Были слышны разговоры,
Мир карелам надо дать.

И саамы вместе с ними
Пусть спокойно здесь живут.
Не решалось б всё другими,
Пусть спокойнее вздохнут.

Но случилась всё ж задержка,
Когда стали всё сверять,
Как на карте, и поддержка
Стала тихо исчезать.

Где реку не поделили,
То по озеру тупик.
В шумный спор переходили,
А порой и просто в крик.

Александр тогда вмешался,
Он боярину: «То как?
На протоке помешался?
Не поделите никак?

Что тебе ручей Гремячий?»
- «Так ведь наш он кровный, князь!»
- «Может, врежем тем, кто зрячий …
Вишь припёрлись небоясь»

Посмотрев на всех вдруг строго,
Он продолжил: «Значит так!
Мнений, я смотрю, тут много,
Не решить самим никак.
А тогда я предлагаю
Это всё конунгу сдать
И Гремячий полагаю,
Навсегда норвежским стать.

Наши дружно замолчали,
Против князя не попрёшь
Послы вежливо кивали,
Как их душу не поймёшь.

И «хольмградского конунга»
Не боялись восславлять.
От его, как бы рисунка,
Им хотелось петь, плясать.
 
На беседах князь Василий
Постоянно был с отцом.
Не прикладывал усилий
В спор влезать, не быть глупцом.

Был внимателен с послами,
На вопросы отвечал.
Те затем решали сами,
Доложить, как показал.

Дополнял кафтан шикарный,
Красный с золотым шитьём.
Сразу видно элитарный,
Как влитой сидел на нём.

Так отец распорядился,
Чтобы сын во всё вникал.
И решать дела учился,
Чтоб потом сам понукал.
В результате соглашений,
Был подписан договор.
Отменивший текст решений,
Где карелов был обор.

И теперь уже навечно
Город Новгород и Русь
Расписали безупречно,
Как с Норвегией вожусь.

Рубежи определили,
Чьи просторы, каждый знал.
Все уступки закрепили,
Наконец-то мир настал.
 
А потом был в Городище
Пир, как это повелось.
Пиво, брага, мёд, винище
Как из Волхова лилось.

А еды, … всё в изобилии;
С Ильмень-озера набор,
Дичи всяческой в обилии,
Вепрей был не перебор.

И соленья, и варенья,
И ржаной свежайший хлеб.
Ели всё до одуренья,
Пили только на потреб.

Гости были чуть-чуть в шоке,
Не пришло бы даже в ум.
Столько сразу без мороки …
А ведь было столько дум.
По душе меды хмельные
Всем особенно пришлись.
Пили все это впервые
И без меры разошлись.

Позабыв про пост высокий,
Стали наших обнимать.
В гости звать, пусть в край далёкий,
Чтоб невест их в жёны брать.

Были пляски до упаду,
Песни пели громче всех.
Так что никакого сладу
Не было от их утех.

Александр и с ним Василий
В центре сели, как на трон.
Тон держали без усилий
Хоть и гость не эталон.

Тосты, здравицы читали,
Каждый выпить предлагал.
Пить нельзя князья считали,
Так и младший полагал.

Перед пиром тут в светлице
Князь с послом обговорил,
Что он осенью к девице
С женихом, как говорил.

- «Православное венчанье
Будет в Новгороде, здесь.
Ну, а свадьба, как свиданье
Наших с вашими, как весть.

И она будет достойна
Этой пары. Звёздный час!» -
Как по полкам сложил стройно
Князь вопросы, не таясь.
Оттого и князь Василий
Счастлив был от светлых чувств.
Что жених стал без усилий,
Что свидетель этих буйств.

И к нему все подходили,
Каждый что-то говорил.
Восхищались и хвалили,
Мёд давали, но не пил.

Пригублял немного чарку,
Не желая опьянеть.
Всё же князь, держал он марку,
Трезвым быть надо уметь.

Весь день мысленно пытался
Образ Хельги начертать.
Описать Егор старался,
Но всю суть не смог вобрать.

Волос, словно сноп пшеницы,
Бирюза глаз … достаёт.
Губы алые, ресницы …
К неподдельности ведёт.

Очень стройная фигура,
По плечо примерно рост.
Голос нежный от Амура,
В то же время очень прост.

И сейчас всё это зная,
Образ в мыслях рисовал.
Когда все поют, мечтая,
Осень ждал и отдыхал.

Всё прошло великолепно,
Через три дня пир остыл.
Отзывались лишь хвалебно
Всё посольство, все кто был.
Князь Борис с Орды вернулся.
Прежде чем отбыть в Ростов,
К Александру завернулся,
Повод был уже готов.

Встретил, как всегда с улыбкой:
- «Чем похвастаешь теперь?»
- «Что один, было ошибкой,
Я не в ту ломился дверь.

И Жаргал принял формально,
Да и свадьбу отменил.
Злые стали все, буквально,
Словно маски кто сменил.
 
Хан-Менгу сказал мне лично:
- «Ярославичей собрать!» -
И ещё: «Мне безразлично,
Кто их будет собирать.

Чтобы все родные братья
Срочно прибыли в Сарай.
Взять с собою наши платья.
Своё носят там пускай».

- «А зачем зовут, так срочно?»
- «Нам они не говорят».
- «Кто он, в самом деле, точно?
- «Парубок! Глаза горят.

Старший внук он Бату-хана,
А холит Великий хан.
Кадан стал ему охрана.
Трон ему Батыем дан.
Отпустив в Ростов Бориса,
Он гонца отправил в Тверь.
Ярослав сидел, как киса,
Был теперь совсем не зверь.

Брат с ним мягко обошёлся,
Разрешил вернуться в Тверь.
Чтоб он снова обзавёлся
И семьёй, … а что теперь.

И ему гонец дословно:
- «Князь! Владимир срочно ждёт!
Александр сказал, сословно
Берке всех в Орду зовёт.

И ещё, чтоб не скупившись,
Дар готовил, всё, что есть».
Гонец тут же, извинившись,
Ускакал, доставив весть.

В Городец гонец умчался,
Андрей тоже вызван был.
Про Орду и с кем общался
Сообщил и чтоб не ныл.

Ярослав приехал первый,
Сделав всё, что брат велел.
Дисциплина, признак верный,
Что, как видно, поумнел.

Елизар в сопровождении,
Выгонять князь запретил,
И в другом предназначении,
Стал таким, когда растил.

Александр понять пытался
Его искренность, как мог.
Очень часто натыкался
На покорности предлог.
Как-то он предложил брату
Вновь жениться и помочь.
Тот ответил, как за плату:
- «Предложи, а я не прочь».

- «Да ты что?!» - князь возмутился:
- «Сам кого-то приглядел?»
- «Приглядел бы, то женился,
А так видно проглядел».
 
Свои люди доложили.
Когда в Новгороде жил,
Были девки, с ним дружили,
На кого-то глаз ложил.

То ль сословие пониже,
То ль с богатством не срослось …
Он молчал, а был бы ближе
И решение б нашлось.

Но меж братьями как будто
Был невидимый забор.
Князь терзался этим круто,
Был готов вступиться в спор,

Но они не рассуждали …
Каждый делал, что хотел.
Лицемерами и стали.
Зуд тщеславия засел.

С Сартаком покойным даже
Находил общий язык.
Не бывает в жизни гаже,
Когда брат родной отвык.
А Андрей не появлялся,
Это начало смущать.
- «Вновь паскудить? Не унялся?» -
Александр решил не ждать.

В тот же день обоз собрался
И подался в Гордец.
Путь на Волгу оказался
Весь озлобленным вконец.

Когда прибыли на место,
Был Андрей мертвецки пьян.
- «Это он молитвы вместо?! …» -
Князь Настасье: «Чей изъян?»

- «С горя, … с горя он сердешный» -
И княгиня слёзы лить.
- «Не сердешный - шибко грешный» -
Князь не мог не возразить.

Окатив водой холодной
Прямо там же, где лежал,
- «Стал свиньёй ты чужеродной!» -
Крикнул: «Что я наказал?»

И Андрей взахлёб, глотая,
Еле-еле, … словно тост:
- «Я ммоллился, … вот ттаккая
Жжиззнь ннассталла, … псу под хвост».

Александр был злой, как демон,
И Настасью прочь прогнал.
Приказал: «Чтоб был тотемом,
А не пьянью! Ты понял!»

Утром без нравоучений
И куда идёт обоз,
Князь Андрей без удивлений,
Вслед пошёл без тени слёз.
Лишь в пути он оклемался,
Начал чуть соображать.
Александр и не пытался
Их хоть как- то поприжать.

И Андрея, Ярослава
Одинаково любил.
Говорил: «В Орде не слава …
Поглядим, кто больше мил».

Путь далёкий, многодневный
Братьев вдруг объединил.
Разговор их ежедневный
Где-то что-то объяснил.

Когда есть с одной тарелки
И с одной корчаги пить,
Понимаешь, что не сделки,
Однокровье, вот где нить.

Как-то на очередном привале
Александр им намекнул:
- «Чую, что не зря позвали,
Скольких хан так умыкнул».

Братьев словно подменили
После этих страшных слов.
Супротив не говорили.
Не ломали больше дров.

Старший брат стал и защита,
И советник, и мудрец.
А судьба как будто сшита,
Стал, невольно, как отец.

Менгу-хан шатёр Сартака
Взял, чтоб тот не пустовал.
Роскошь та же, но, однако,
И своё внёс для похвал.
Александр уж на подходе
Братьев вновь предупредил:
- «Не болтать! Скромней быть вроде …»
Князь, как старший, их щадил.

- «С ханом я веду беседу» -
Князь опять: «Вам лишь кивать».
Ярослав: «По мне, как шведу,
На суждения их плевать».

- «Ты вот это хану ляпни
И котёл не миновать.
Да и мы тогда уж вряд ли
Дом увидим полагать.

Так что лучше помолчите,
А придётся отвечать,
То бессвязно лишь мычите,
Мол, не можете понять».
 
Менгу-хан все планы спутал,
Как вошли они в шатёр.
Взглядом острым, как опутал,
Посмотрел, как нос утёр.

Темник рядом, тоже хмурый,
Видно гость с Каракорум.
От Кадана, внешне смурый,
Но в глазах не злость, а ум

Александру стало ясно
Вряд ли кто-то их поймёт.
Видно было всё прекрасно
Чьи он песни здесь поёт.
Не успев принять подарки:
- «Кто Андрей будет из вас?»
Андрей вздрогнул, как от парки,
Александр же: «Вот он! Щас!» -

А ему шепнул попутно:
- «Говори, не заводись.
Мол, язык ваш помню смутно,
Полудурком притворись».

Вперёд вышел на полшага,
Хан ему: «От нас бежал?
Льстила шведская шарага?
Ну и как? Зауважал?

Против нас союз затеял?
Биргер стал теперь в друзьях?»
А Андрей мычал и блеял,
Как не хаживал в князьях.

Ему было непонятно,
Все слова перезабыл.
Но понял и очень внятно,
Хан ругает, … что-то скрыл.

Подбежал толмач и тоже
Он Андрея не понял.
Слов таких не знал, похоже …
Хан орал, а гость сиял.

Александр повёл, как старший,
Подошёл и с братом встал:
- «Хан, пойми Андрей не павший,
Мной наказан за скандал.

К шведам бегал с перепугу,
Не союз он там искал.
Биргер враг мой и услугу
Быть в союзе я б не дал».
- «Хорошо! Пусть объяснится.
Почему ты говоришь?»
- «По-монгольски изъяснится
Не способен, жестом лишь».

- «Должен знать!» - и деспот юный
В трон свой стукнул кулаком
- «Обучу он парень умный» -
Подмигнув братцу тайком.

Чтоб умерить пыл, хоть как-то.
- «Обязательно!!!» - сказал.
- «Научи, князь, лучше так-то» -
Тон по-новому звучал.

- «Чтоб тебе было сподручней,
В Суздале он пусть сидит.
Суздаль с княжеством созвучней,
Вдруг Владимир победит».

- «Хорошо, хан, соглашусь я
Будет в Суздале он князь.
Ты пойми, ведь мы же братья,
Вам нужна вся неприязнь?»

Хоть Андрей сам по-монгольски
Ничего не понимал.
Разговор почти по-свойски
Настроение поднимал.

Слово Суздаль прозвучало,
Это всё ж Андрей усёк.
И подумал: «Есть начало!
С Городца … и наутёк».

Александр же в это время
Думал вовсе о другом:
- «Суздаль княжество, как бремя.
Как удельным быть кругом?
Нет!» = решил он однозначно:
- «Андрей в Суздале? И пусть».
Хану тут же, пусть и мрачно,
Подтвердил из первых уст.
 
И Андрей, поняв причину,
Как он в Суздаль утверждён,
Понял брата. Его чину
Даже хан был преклонён.

Хоть и юный, но хитрющий
Оказался Менгу-хан.
Дед был воин выдаюшший,
Внук Батыя не болван.

Александр и братья тоже
Посчитали, что вопрос
Их персон надуман, он же
Оказалось, не дорос.

Перейдя вообще к беседе,
Хан как будто бы остыл.
Как забыл о немце, шведе …
Быт внезапно как-то всплыл.

Заикнулся об охоте,
Интерес, мол, не угас? …
И потом вдруг, как в дремоте:
- «А чей Новгород сейчас?»

Сердце как-то защемило.
- «Ведь не зря вопрос задал» -
Он подумал: «Вот и всплыло
То, зачем сюда позвал»,
- «Новгородский князь Василий
Я его на стол вознёс» -
Александр не без усилий
Имя сыны произнёс.

Чуял, будет снова свара,
Ведь не просто так спросил.
Сын неопытный, базара
Не любил, всегда гасил.

- «Вот чудно!» - хан невольно
Вдруг на темника взглянул:
- «Значит сын? Не бесконтрольно?»
- «Помогаю, где зевнул».

- «Тогда вот моё решение» -
Хан на темника опять:
- «Мне не нужно разрешение
Ситуацию менять.

Я на Новгород желаю
Исчисления наложить.
Да и Псков я не лишаю
По-соседски также жить.

Их задачи мне известны,
Русь от Запада хранить.
Пусть и с нами будут честны,
И не стоит нас дразнить.

Своих численников группу
Я пошлю с тобой считать.
Чтоб не лить там воду в ступу,
Будешь сам им помогать».

Александр был долбанувший.
- «Вот беда где!» - мозг стучал.
Ветерок пока подувший,
Понимал, что означал:
- «Ханы Новгород не брали,
Потому и прав их нет.
Десятину забирали,
Договор был, вот ответ.

А сейчас их предложение
Поголовно всех шмонать.
На такое унижение
Не пойдёт никто, пить дать».

- «Что молчишь? Аль не довольный» -
Выждав, паузу спросил.
- «Недовольный! Но безвольный …» -
Князь ответил; «Нету сил».

- «Молодец! Не испугался
Правду-матушку сказал.
Конь без плети, как брыкался? …
Получил плеть - осознал» -

Хан довольный рассмеялся,
Что так умно пошутил.
И унизил, как размялся,
Что он дружбу прекратил.
 
Что унизил грубо князя
Александр, таки, стерпел.
Понимал, себя не крася,
Братьям помолчать велел.

Когда в свой шатёр прибыли,
Андрей чувствам волю дал:
- «Эти чурки обнаглели,
Чтоб я плетью понукал?
Русь Монголии не стадо,
Новгородцы не табун.
С этим что-то делать надо!
В руки меч брать, дрын, колун! …»

Посмотрел в лицо с надеждой,
Александр пока молчал.
Стало влажно под одеждой,
Организм внутри кричал.

А Андрей не унимался:
- «Даниил плюёт на них.
И угроз не испугался,
Бил их в Венгрии самих».

- «Издалёка он грозится,
А мы обок с ними тут
Знает это и ярится,
Знает также - не пойдут.

А ты, силы не имея,
Не лютуй и не бесись.
Наступает злое время,
Чаще к Богу и молись.

Сразу же предупреждаю,
На татар начнёшь взывать.
Лишу средств, не намекаю …
Буду в порубе держать.

Наша главная задача
Обезлюдить Русь не дать.
И не может быть иначе!
Будет время покарать.

А сие придёт, я верю,
Встанет Русь ещё с колен.
Возместит эту потерю,
Будет русский дух не тлен».