Достоевский «писал» произведения в основном на ногах. Ходил по комнате в возбуждённном состоянии и надиктовывал Анне. Анна быстро успевала всё застенографировать (было такое искусство), ничего не упуская, порою даже добавляя что-то своё, что ей казалось правильным. Теперь уж и не разберёшь, где его, а где и её. Есть даже мнение, что при расшифровке стенограммы и в процессе правки она создавала немалые куски текста, с одобрения Фёдора Михайловича, так что теперь даже и не поймёшь, где он придумал, где она. Вообще стиль у него неровный, пульсирующий, может быть и поэтому тоже. Естественно, при всём при этом героиня не забывала, несмотря на стесненные, почти всегда, возможности, в «денежных тисках», как она выражалась, обеспечивать дом, рожать и воспитывать четверых детей; чтож, – и терпеть некоторые его выходки: нейроны не тёзка, требуют своё: и игральные, и ещё кое-какие. В результате мы можем видеть на грани хаоса запутанные, множественные сюжетные линии без начала и конца; детективную, порой надуманную таинственность, космические персонажи и полное, почти тупиковое непонимание – а кто, собственно, здесь «хороший»? И плохой. Почему так? Наверное, потому, что хорошие, да, до сусальности хорошие, но – заблуждаются! И страдают. А плохие? Тоже страдают. Ну и заблуждаются, само собой. Так в чём, скажите, между ними разница?! Нет разницы. Все одинаково хорошие и плохие одновременно. Лишь с разной степенью симпатичности.
Ничего не останется. Только процесс.
В том числе – продолжения рода.
Лишь один Человек в этом мире воскрес.
Всем же прочим – закон бутерброда.
Против этого молодость бунтом зовёт.
Кто не помнит, откройте альбомы.
Также водочка в сердце ништяк вопиет.
Ну а впрочем, в подполье – как дома!
В околотке ментовском раскольников тень.
И дежурная. Баба – ментовка:
ничего, между прочим, погоны и лень,
между прочим, красива, плутовка!
Кто ментов обобщает, тот в корне неправ.
Ничего они не за пресс-хату.
Но зарплат и дети, машину заправь,
вот и гонишь отчёты пархатые.
Вот она и гнала, капитан МВД.
Записала и в карточку вбила.
Что старушка – закладчица, ну и тд.,
все закладки в районе постила.
Но сама не кололась, ни даже ни чуть.
Всё пакетики, вишь, фасовала.
Волшебство! Возникали откуда-нибудь
словно клады закладочки малы.
Поделом де старухе! Забыла совсем
что кругом нет да нет, но ведь люди.
А с другой стороны, ули делать им всем,
коли родина их позабудет?!
Вот и думай. Порфирий Петровиевич.
Ули делать? Гасить эту плесень?
Упрощённо – всю падаль в отчёте навзничь!
Раз нельзя взять зараз, да повесить.
И раскольников прав, и старуха права.
Все имеют свои оправдания.
Вот и думай, слоняра, кого здесь сперва
расстрелять проводя опознание.
Капитан МВД. С бюстом. третий размер.
Ну реально, Порфирий Петрович!
Написал заявление я, всем в пример,
чем добавил ей геммора в вымя.
То ли мы все уроды, не знаем, чем жить,
то ли, может, начальство – уроды?!
Нет, не буду на братьев и сестер грешить –
Достоевский. Нас вывел. В породу.
Нет евреев в Китае. Один лишь из ста
миллионов, кто слышит зов райский.
А ведь жаль, анекдотиков нет неспроста
про Абрама и Сарру китайских.
Вот и мы. Растеряв и по-губив свой род,
превратив Океан в акваторию,
всё ж не можем врубить от ворот поворот
малозначимой этой истории.