Странная мысль обрела очертанья.
Теперь ей плевать на природу, погоду.
Она будет вечность пинать в наказанье,
по счёту платила чтоб каждому году.
А что это – вечность? Мне метаморфозы
понятней и ближе, чем эта громада.
Я только пылинка, осевшая в слёзы,
и мне этой вечности даром не надо.
Нужны мне озёра, русалки и люди,
не все, а как раз те, что грохнулись оземь,
лишь пепел остался на мраморном блюде,
слетелись на них Мандельштама стрекозы.
Жирны, синеглазы, из чёрной лазури
они прилетают, прозрачны их крылья.
Мозг хочется, видя полёт их, зажмурить
и сделать последнее в жизни усилье,
чтоб смерть побороть, не свою, а чужую,
чтоб те, кто нужны, воплотились обратно.
Такую картину себе я рисую.
Наснил этот мир кто-то очень занятно.