Велико молчанье наше
и терпенье велико.
Не пронес Ты мимо чашу
с забродившим молоком.
Там, где зверь своею шерстью
подавился бы и сдох,
нам сказали, круг нашествий
страшен, но не так уж плох.
Мы привыкнем к одичанью
и привыкнем к пустоте.
Мы как финны, как датчане,
хоть ни эти и ни те.
Мы и так норвежской рыбы
ядовитый холодок
до могилы есть могли бы,
сокращая к ней же срок.
Мы привыкнем и притремся.
Выйди в маске, щурь глаза.
Молча к худшему готовься
на планете Кин-Дза-Дза.
В старый праздник супермаркет
всем заменит обелиск.
Пятна траурные маков
вместо дедовских гвоздик.
И последним ветеранам
страшно вынуть ордена,
страшно рассказать о ранах
и какой была война.
Мы привыкнем к наважденью,
к новым дням прорех и дыр.
Лишь душистою сиренью,
словно встарь, зальется мир.