кто-то ко мне приходит и говорит:
- вот тебе карандаш. пиши!
века второго от днесь на Земле закатывалась Луна,
хаос ходил по узкой улице, метил крестом дома.
дома в темноте светились, свет их сводил с ума
окрестных собак и кошек. особенно кошек, да.
- записала? бери цветные карандаши
и рисуй улицу, полночь, аптеку... стоп!
это не то, возьми-ка другой листок.
нет, не рисуй, что у тебя за улица?
кривизна положительна, а улица выгнута до земли?
кто тебя учил рисовать? Поллок или Дали?
как курица лапой! как курица!
ломается карандаш в руке.
слово, почти рожденное, на языке
замирает и падает на стол,
растекается красным.
- Уорхолл!
слышится бормотание.
гаснет свет.
под веками темноту заполняет цвет.
хаос белыми точками кружится над Кольцом,
вздымается над Бауманкой, метит собор крестом.
голуби собираются в стаю, чтобы взлететь и сесть,
но расплываются контуры, вокруг оседает взвесь -
голуби пролетают над Гумом (то есть, он где-то здесь).
на табло загорается шесть шесть шесть.
и от крика мальчика за стеной вздрагивает стена.
только что здесь со мной играла в войну война.
кто-то ко мне приходит, чинит карандаши,
и говорит на ухо:
- не можешь нарисовать? пиши.