Иногда я прихожу в заколдованный лес,
расстилаю скатерть, достаю из корзины домашний сыр, вино,
вспоминаю как целовалась с ним, как это было давно,
как я падала в травы высокие, как умывалась росой,
как спала наяву и видела невозможно прекрасный сон,
как бабушка наливала в огромные кружки холодное молоко,
как мы с сестрой
бежали вприпрыжку по нагретой земле босиком,
в руках полотенца, в сумке печенье и сливы,
как мы хохотали, болтали с ней ни о чём,
как было легко и бесстрашно, а ветер игриво
ерошил чёлку, цеплялся за сумку, толкал в плечо,
Как время струилось сквозь длинные пальцы,
И мне казалось, что я в нём тону.
как море манило достать до дна,
почувствовать мощь его, глубину.
Как он уверял, что на меня невозможно сердиться,
как слизывал с губ крошки сыра и мёд.
Как счастье внутри трепыхалось невиданной птицей
И нежность щемяще спускалась спиралью тугой в живот.
Как его руки были желанны, были везде, требовательны и горячи,
как он меня резал на буквы,
как раны потом целовал и солёной водой лечил,
дул на порезы, прикладывал подорожник,
был невыносимо, немыслимо добр,
Как его от любви лихорадило, било дрожью, как он сам смастерил нам зеркальный гроб.
Я помню запах его загорелой кожи,
его слабость и силу, задумчивое лицо,
как мы бежали навстречу южному солнцу, а солнце падало за горизонт,
стекало оранжево-красной лавой,
так ярко, что больно было смотреть,
как он учил меня летать и плавать
И как я выбрала уцелеть