Как хозяйка, взбрыкивая чёлочкой,
приходила Навь на выселение.
В сущности, а что есть для вселенского
созданная нами мелочёвка?
Не заглядывая в душу каждому,
Навь брала все,- мелкие, продажные
добрые... её цена просчитана:
смерть за жизнь.
И всей-то чертовщинки.
Поменялись дальние и близкие,
расплодились тараканно разные,
одинаковые, будто слизаны,
перемолотые в память разумом.
Ничего осталось не доказанным.
Как всегда молчала недосказанность,
только Нави не до наших странностей.
Страшно от бессилия и старости.