Возвращаешься из внутренней Японии,
Намотав небрежно на руку кишки,
И остатки недожёваной агонии
на зубах как алашаньские пески.
Как монгольская трава, ошметки памяти
Отлипают от изношенных сапог;
Столько лет кромсать живот, как будто нанятый -
кто же сможет так? - Ну вот и я не смог.
Иводзимой - незаметной, но болезненной,
Отстрелялся я и лег в придонный ил.
Над лицом дрожал - а ну как нелюбезное?
Да и выбросил пока не уронил.
Мне на память - в янтаре оса ушедшего:
Жало спрятала, пригрелась на груди,
Из кармана - хризантема, жаль - отцветшая.
Солнце светит. Я иду. Вперёд. Один.