моя жена, мой желтоглазый луг,
мой денный заклинатель; круг
высоколобый, дар дышащий,
руки певчие, скулы-облаки,
мирило бабочек в саду
целует голову мою
и кивает;
моя жена молчит,
моя жена молчит и улыбается;
я желаю доброй ночи
семи её морщинам,
заполняю их сном,
и рассыпаю из карманов пижамы
крошки мягкого хлеба,
похожие на луну;
где-то ночь взрыхлила землю
и меж трав ложатся звёзды
сахарными кристаллами;
где-то носится море
от берега до моста;
где-то здоровится лесу
и высь у него гостит;
тихо у нашего окна,
мы не коротки не медленны,
похожие на исповедь
не сказанные открытки,
не произносимые значки, –
голоса берегут зрачки, –
мы не открываем глаз;
пусть тебе снится, чистый холм
мой, цвет и крой такой тишины;
пусть качает матушка-тень
в складках мантии эту весну
и овсяное небо находит
к утру кадку с пеной молочной
для листочков – для нас,
какими в неё угодим;
пусть далёкий, нарезанный бок,
наведённый глубоким на берег,
шевелится и пышет валом, –
нам неведомо сколько бог
вверил нам тишины, – слава ему! –
нам б не оглохнуть только,
нам не выдать б покойного сна!..