Самара, здесь лютый голод, идет двадцать первый год...
Мой прадед, еще не старый, домой паровоз ведет.
Дорога от Златоуста - в Самару - благая весть,
а там - далеко до Бога, и нечего больше есть.
Зарплата мукою - пайка - два пуда ржаной муки.
А на сердце - две заплаты, две тени детей легки.
Да что им земная тяжесть, раз на небе, а не тут.
Душа паровозным воем гудит его в темноту...
А дома - великий ужас в глазах у любимой:
- Тиш,
за стенкою съели Рому, а он ведь совсем малыш...
Жаль табор его оставил знахарке, а та слегла.
Нас звал под Моршанск мой папа, и мама давно звала.
И Тихон решил уехать, раз место покинул Бог,
и нечеловечье лихо взошло на его порог.
Недолгие сборы утром, присели на краткий миг,
оставив беду за Волгой, чтоб дети росли людьми.