"Моё обращение с текстом вашего стиха будет рассмотрено
соответствующими органами в самое ближайшее время.
Ждите повестки". Из реплик сознательных граждан.
Мне недавно с нацистом ругаться пришлось,
Мы друг другу совсем не близки,
Но для вежливых доводов слов не нашлось,
И в работу пошли кулаки.
А чуть раньше надутый советский стукач
Вылил в злобе доноса ручей, –
Дескать, дорог мне лютый "чилийский палач"
Много больше родных палачей.
Жаль, в коротких стихах всё же вывода нет:
На планете, лишь чудом живой,
Не сравнится в грехах ни один Пиночет
С пауками Второй мировой.
Может кто–то до рвоты распахивать рот
И плевать на Гудзон и Ла Манш,
Но тому, кто без счёта губил свой народ,
Не зачтётся победный реванш.
В яви липкой и потной тускнеют лучи,
Страх шевелится длинной змеёй.
Нынче снова вольготно живут стукачи
И грозят репрессивной статьёй.
Да, признаться, молчать, как испуганный мим,
Это лучше, чем ночи не спать.
Только... трудно остаться собою самим,
Если всюду и всем уступать.
И усердный доносчик, и глупый нацист,
Не спешите затачивать гвоздь!
Там, где пушкинский росчерк ложится на лист,
Бесполезны доносы и злость.
Вы в партийности узкой, как фишки в лото,
Всё строчите другим приговор.
Я же – попросту русский и больше никто,
Просто – русский, и весь разговор.
______________
* Иллюстрация:
подборка советских и германских
плакатов 1930–х годов.