Ах, скажи, Александр Сергеевич, милый,
Почему мне так тяжко себя выносить?
Отчего я хожу дни и ночи унылый?
Отчего мне так трудно себя полюбить?
Нет, я в душе не так уж плох,
Но мысли, черти грешные терзают.
Сломают дверь души, да как начнут переполох,
Посеяв страх в моих мирах, бессовестно смеются и гуляют.
И вот, мои миры теперь страдают,
В унынье впав и дух сковав цепями.
А мысли-черти всю мою надежду убивают.
И вот я сплю, но только беспокойными ночами.
Но есть Святая Троица, что чертям не подвластна:
Анастасия, любовь к слову и мой юный ученик.
И шепчет моя муза, что делить со мной согласна,
И нежится в руках мой милый сердцу сердолик.
Уходят нынче буря и ненастье,
А с ними мои черти и меня сковавший страх.
А Троица священна и дарует она счастье.
Теперь светло моё чело и вот уже улыбка на устах.
У Пушкина тепло в исповедальне.
Уж мил и дорог нам самим его уютный уголок.
Но вот пора прощаться все печальней.
В надежде возвратиться преступаю я порог.
Нет, я не так уж плох, теперь я точно знаю!
Горит во мне свечой надежда долгосрочная.
И с этим осознаньем я в постели засыпаю.
О, свет моей души, ты словно Дева Непорочная.
Картина Айвазовского "Пушкин у моря"