Среди разбитых черепков
И новой глиняной посуды
Вдруг появился человек -
Стоит, как вишенка на блюде!
Гончар велик, но он грустит,
Почесывая свой затылок:
"Зачем слепил из глины я,
Не лучше ль было из опилок?..
Что делать мне с таким чудным,
С таким вруном и непоседой,
И жадным, алчным и тупым,
И агрессивным, и зловредным?
Сидит, почесывая лоб,
Оперши руку на колено:
"Ведь перебьет тут в мастерской
Горшки мои он непременно!..
Мальчишка, он, хоть не умен,
Хоть не велик в своем твореньи,
Но, все же, сын мой,
И порой, слагает он стихотворенья...
И кисточку, вот, в руки взял,
И, как бы, искра в нем живая...
Вот, на ноги уж, вроде, встал...
И буквы пишет, не зевая...
И, вроде бы, он не такой,
Каким казался поначалу...
Уж мыслить начал,
Но, порой, такие мысли..." - заворчал он.
А мальчик рос не по годам,
Вот, начал он со старшим спорить,
И круг гончарный оседлал,
И начал свой мир смело строить.
Вот, научился он летать, и плавать -
Просто загляденье!
И вирусами управлять,
Законы постигать Вселенной.
Создатель смотрит и молчит,
Опять терзая свой затылок:
"Как не пришлось бы вновь лепить
Такого же, но из опилок..."